Тринадцатый череп

Но долго разговаривать разговоры Шизл не мог. Надо было начинать ритуал. Он попросил Гианта отойти в угол и приступил к делу. Шизл зажег Холодную свечу, и свет от нее заструился сквозь Хрустальный Череп. Отражаясь от зеркал, он пробежал по остальным Черепам и Кристаллам, вернувшись обратно в глазницы Хрустального Черепа. Шизл увидел, что им все было сделано правильно в соответствии с инструкциями. Он так разволновался, предвкушая обрести Вселенскую мудрость, что даже не обратил внимания на то, что пространство не поменяло свои свойства и что проверочное сообщение, которое он отправлял Тоту, перешло в статус проникшего в сознание. Шизл вступил в круг из Черепов, понимая, что еще мгновение, и он обхватит руками Кварцевый Череп и унесется обретать власть над прошлым, настоящим и будущим.

– Все, Гиант! Я отправляюсь в свой путь! Не забудь про то, что я тебе велел! Это – вопрос жизни и смерти не только для меня, но и для тебя!

С этими словами Шизл дотронулся руками с двух сторон до Кварцевого Черепа. Секунда, две, три и… ничего не произошло. Шизл убрал руки с кварцевой головы, выдохнул и снова приложил руки к Черепу. И… снова ничего не произошло. «Да что ж такое!!! Может, на Аторос надо было сесть, а не рядом с ним? Может, поэтому я никуда не уношусь?» – подумал разволновавшийся Шизл. Он встал, вышел из круга Черепов, вошел в него обратно, сел на начерченный на полу Аторос, потянулся руками к Кварцевому Черепу и дотронулся до него. И снова ничего не происходило. Но Шизл продолжал держаться руками за Череп, постепенно впадая в отчаяние, как вдруг в комнате загремел голос:

– Шизл, не работает, что ли? Может, чем помочь?

Гиант вместе с Шизлом повернулись одновременно и увидели в углу комнаты это чудище без лица с топором. Мальчишка от ужаса заорал в истерике. Шизл сначала онемел от страха. А потом, когда до него дошло, что чудище в костюме говорит голосом Хиза, его накрыл неизведанный доселе ужас, и пот заструился по его телу.

– Шизл, ты можешь заставить своего мальчишку не орать так? – раздался голос из противоположного угла, и Шизл увидел там Тота. – У меня голова раскалывается и так, а от его визга я вообще с ума сойду сейчас.

– Эх, Шизл! Братец твой с вечера так искренне переживал за тебя, так волновался, что у него душа не выдержала – нажрался хуже свиньи, голова теперь болит. А ты мало того, что такое тут творишь, так еще и мальчишка у тебя орет как резаный! Добить ты, видимо, совсем брата решил. И не стыдно вам?

Шизл кое-как мобилизовал свои силы, которые в одночасье покинули его с перепуга, встал, вышел из круга и подошел к пареньку.

– Гиант, не бойся, не кричи. Это свои, – сказал он парнишке и повернулся к Хизу. – Мальчишка тут ни в чем не виноват, Хиз. Это я его попросил. Он толком не знал, что я делаю.

– Ой, Шизл, даже в такой ситуации тебя все равно тянет мантию героя на себя надеть! – рассмеялся Хиз. – Типа вот какой ты хороший, в полном беспросвете для себя и то за пацана заступаешься и волнуешься. Что за заноза такая тебя все время свербила изнутри? Всегда хотел только хорошим казаться всем и себе в первую очередь, а между тем такого дерьма, как ты, никто еще не делал. Мальчишку твоего и в голову обвинять никому не приходило. Я уж, наверное, получше знаю, кто и в чем виноват, а кто нет. И если бы твой недоразвитый мозг не был занят тем, чтобы героем казаться, тебе бы эта мысль тоже пришла в голову. А недоразвился ты только из-за того, что в голове сидело одно лишь страстное стремление казаться умнее, лучше и более развитым, чем ты есть. Исключительно из-за этого единственное, в чем ты преуспел за последние пять тысяч лет, – это в умении деградировать. Причем, что характерно, сразу по всем показателям поплыл: и по моральным, и даже по физическим.

– Ты можешь оскорблять меня как угодно, Хиз! Мне уже все равно, – тихо и равнодушно ответил Шизл. – Я просто переживал за Гианта, совершенно искренне. Веришь ты в это или нет – мне безразлично.

– Да, у тебя все просто, Шизл! Просто моего слугу ударить. Просто секретные запрещенные знания спереть, а затем и Черепа с Кристаллами. Просто брата обмануть, потом просто возненавидеть его на почве собственных же фантазий, а затем и предать. Просто живешь ты, Шизл!

– А чем я Тота-то предал? Он здесь вообще при чем? – начал спорить Шизл.

– Ааа… Ну, раз ни при чем, то будем ситуацию рассматривать так, будто ты предал не Тота, а меня лично. Иcходя из этого, и наказание будет подобрано, – сказал с кривой ухмылкой Хиз и повернулся в сторону Гианта, который все еще рыдал. – Да ладно плакать! Чего ты плачешь-то? А? На вот, подарок у меня тебе.

Шизл увидел, что с этими словами Хиз протянул Гианту пару сапожек, потом посмотрел на его топор, и ему стало очень не по себе.

– А сапожки-то ему теплые зачем тут в жаре? – спросил Шизл не столько из интереса, сколько из желания говорить что угодно, лишь бы не впадать в панику от страха.