Тринадцатый аркан (СИ)

Life’s too short so I can’t wait

© Rammstein — Pussy

Фредерика была уверенна, что произошедшее — не случайность, а злой умысел, но вычислить виновного у нее не получалось. Во-первых, она мало с кем общалась, во-вторых, «забыть» журнал на съёмочной площадке мог практически любой. Но оставить его на самом заметном месте и открытым на фото исполнителя роли императора в недвусмысленной позе со змеей можно было только специально.

Как бы там ни было, фотография разошлась, как вирус — скоро её обсуждали буквально все, кроме самого блондинчика, который был занят на съемке какого-то мега-важного эпизода с Оберштайном. Немного приостановить сплетни смогло только обещание закосплеившей последнего Хильды, что в сценарий добавят зоофилию, и зная таланты Трюнихта, «обиженным» не уйдет никто.

Сценарист, кстати, оказался бывшим адвокатом и подающим надежды политиком, замешанным в коррупционном скандале и поэтому лишенным лицензии и перспектив. Зато небезызвестный режиссер внезапно оценил его талант сочинителя. Узнав этот факт, Фредерика почувствовала себя как-то неуютно. «По какому принципу Оберштайн набирает команду? Что он там про смерть говорил?»

Объявившись в последнюю пятницу 13-го, существо с картами, кстати, больше никак себя не проявляло. «Может, он все-таки понял, что я не хочу с ним встречаться? Или просто спит в каком-нибудь ледяном гробу.» Гринхилл уже думала, что страх отпустил её, когда чисто на рефлексах разбила лицо своему партнеру по съемкам, имевшему странную привычку подкрадываться к ней сзади в каких-то неожиданных местах. Этот Оскар, все поведение которого говорило «меня сложно понять, легко не понять и невозможно понять» бесил Фредерику сам по себе, но его съемочный костюм — белые штаны и черный китель — нервировал отдельно.

Впрочем, у самой Гринхилл костюм был похожий — типа, форма у них такая, белоштанная. Кто покусал художницу сшить эту гадость Фредерика не поняла. Говорить с Эдвардс было не проще, чем с Оскаром. Впрочем, «Ромео» казался высокомерным, а Джессика — просто наивной до глупости и витающей в облаках. Зато очень красивой. Ей это даже портило жизнь — вокруг вечно вертелись какие-то мальчики, включая того же Оскара, и жених потом закатывал скандалы. Этот Жан Лапп, кстати, был отдельной песней — злобный и завистливый типчик, к счастью, уже закончивший сниматься, хотя его персонаж ещё должен был появиться в каких-то флешбеках.

Фредерике с самого утра названивал Минс, как она думала, на тему её отстранения, но, взяв трубку, услышала много нового о своём плохом поведении. Оказалось, он уже откуда-то узнал о фингале на личике Ромео и решил сделать ей выговор.

— Минс, отстань, я ударила его случайно! — пыталась объяснить ему Гринхилл. — Зачем он ко мне все время подкрадывается?!

— Фреди, сколько можно оправдываться? То к тебе подкрадываются, то тебе ничего не оставалось делать, кроме как несколько раз приложить человека, которого ты и так скрутила, головой об асфальт? О каком восстановлении может идти речь?

— Ты сейчас серьёзно? — Гринхилл почувствовала сильное желание наставить синяков самому Джулиану.

— Ты должна учиться контролировать себя! — решительно отрезал тот. «Зубы лишние появились?» — Тебе не помешали бы курсы управления гневом! Ты не можешь вернуться к работе в таком состоянии!

— Отвяжись! — прошипела Фредерика и перестала реагировать на его звонки и сообщения. Она чувствовала себя преданной — сама Гринхилл всегда была на стороне Джулиана, но он не был на её стороне, нет. Сейчас ей даже стало казаться, что Минс в какой-то мере пользовался её состоянием после самоубийства отца, чтобы обойти её по карьерной лестнице. «Он всегда хотел только власти, а я ничего не замечала.»

— Фреди? Я тебя искала, — Хильда удивленно вскрикнула, когда Гринхилл прижала её спиной к стене и жадно поцеловала, одной рукой зарывшись в волосы, а другой расстегивая пуговицы дорогой рубашки. «Не хочу бояться. И вспоминать холодные губы не хочу.» Дорф выгнулась у неё в руках, прижимаясь ближе и впиваясь острыми ногтями в её плечи. — Время… — выдохнула она, касаясь губами уха Гринхилл. — У нас его нет.

— Времени всегда нет, — прошептала Фредерика. Она сама не понимала, откуда у неё в голове такие мысли. — Каждая секунда приближает нас к смерти… но пока мы живые…

Она снова поцеловала Хильду, и та горячо ответила, но чуть погодя опять слегка отстранилась.

— В гримерке… никого, — проговорила она, слегка задыхаясь.

***

Гринхилл не хотелось идти к Джессике Эдвардс сейчас, когда её тело ещё почти физически ощущало чужие прикосновения, ласки, поцелуи, ей вообще не хотелось расставаться с Дорф, но времени, как и говорила Хильда, было мало. Фредерике нужно было примерить «броню», в которой обитатели галактики должны вести абордажные бои.

Эдвардс явно было не до неё. Она плакала.

— Э, привет, что случилось? — спросила Фредерика. Она не особо знала, что делать в этой ситуации. — Абордажная броня, — добавила она, не дождавшись ответа. — Хильда сказала примерить.