Тринадцатый

– Спасибки, понял! – ответила голова и исчезла за дверью.

– Простите, а что там происходит? – заглядывая за плечо Ворона, поинтересовался лейтенант.

– Не поверишь, самому интересно. Да ты ступай, ступай.

– Ну, хорошо, – Сергей, оглядываясь на странного майора, пошел прочь от кабинета своего начальника.

– Твою мать, Грешник! Какого хрена ты с ним сделал?! Тебя и на секунду одного оставить нельзя! Маркус, ты-то куда смотрел?! Милорд просил его припугнуть, а вы чего сотворили?! Ну, прямо как дети малые. Разве так можно?

– Мессир просил напугать, мы и напугали. Знаешь, как он дрожал от страха? Ты бы его глаза видел, я в них сам смотрел и боялся! А рожи, рожи-то корчил какие страшные! – горбун радостно жестикулировал рукой, в которой находился канцелярский нож с окровавленным лезвием.

– Не, ну правда, Ворон, посмотри. Ведь Грешник старался. Мы ему вон внеочередное звание присвоили, внуки гордиться будут. Да и пенсия у маршала, небось, с полковничьей не сравнится. Ворон окинул взглядом дрожащее истекающее кровью тело полковника, привязанного скотчем к кожаному креслу. На плечах красовались звезды маршала, на лбу звезда Давида, а на пузе – серп и молот. Рот был намертво заделан скобами от канцелярского степлера.

– А если присмотреться, неплохо вышло. Ну, с очередным вас званием, Владимир Петрович. Поздравляем! Не стоит благодарности! Всего вам доброго. Рады бы остаться, да простите, дела-дела. Даже не уговаривайте, нам пора. Отмечать не будем, вы тут уж сами как-нибудь. Ну а мы про вас, конечно же, не забудем. Всегда, если что, навестим. Как говорится, желай человеку добра, ведь зло найдет его и без твоих желаний! Ну, бывайте! – и, хлопнув по плечу теперь уже маршала, Ворон, а с ним и Грешник с Маркусом вышли из кабинета.

Анатас осматривал покосившееся обшарпанное здание времен социализма. Именно с того времени, по всей видимости, в нем и не проводился ремонт. На ободранной двери красовалась табличка «Управляющая компания», еще выше было написано «ЖКХ».

– По всей видимости, означает «живи, как хочешь»! – заржал горбун и смачно сморкнулся в сторону.

– Интересно, чем тут занимаются? – оглядывая полуразрушенную технику и пьющих около нее рабочих, спросил Маркус.

– Как чем? Естественно, думают о людях, об их благополучии. Как же по-другому? Ведь им каждый месяц деньги платят. Да еще как платят: попробуй-ка не заплати!

– Так и за дороги тоже платят. Только вот что-то я автобанов здесь не наблюдаю, да и просто улиц нормальных.

– Ты, Маркус, не кипятись. Дороги тут делают специально обученные люди. Да и дырки предусмотрены специально. А если ты, не дай Бог, разгонишься да и собьешь кого-нибудь? Что тогда? А так готовый лежачий полицейский. С администрацией все согласовано. Так что ты тут неправ.

– Забавная контора, помню ее еще с советских времен, – вступил в разговор Анатас. – Интересно, что изменилось с того времени? ЖЭК стал ЖКХ?

– Мне, если честно, в это здание заходить неприятно. Оно меня в депрессию вгоняет. Не доверяю я ветхим постройкам, а тем более вон тем сотрудникам, – указал пальцем на пьющих Посланник. – Как представлю, что они в этом рванье да в таком состоянии в нормальную квартиру припереться могут, сразу не по себе становится.

– Ворон, глянь на нашего шалопая, он уже им карты раздает, похоже, за своего приняли, – радостно воскликнул Маркус. – Главное, чтоб они ему выпить не предложили. Тогда он задаст перцу.

– Господин, мне с вами? – поинтересовался Посланник.

– Здесь останьтесь, сам схожу, – Анатас брезгливо пнул дверь ногой.

Он шел по узкому, плохо освещенному коридору и каждый его шаг сопровождался мерзким скрипом полов. Повсюду были белые двери с табличками и куча народу. Люди шныряли туда-сюда, словно в мультфильмах, когда персонажи бегают из двери в дверь и не могут поймать друг друга.

– Простите, уважаемая, не подскажете, где мне переговорить со специалистом по замене труб в моей квартире? – поинтересовался Анатас у немолодой барышни, пьющей чай.

– На дверях все написано! Читать надо! У меня обед.

– Простите великодушно, я понял, – ответил он и, обернувшись, задал тот же вопрос старушке, которая стояла рядом.

– Так тебе, милок, вон туда надо. Сначала к мастеру сходишь, он тебя к управляющему направит, а тот к начальнику.

– А сразу к начальнику нельзя?

– Да что ты, к начальнику сразу! Он тебя и слушать не станет. Сначала вон туда, – показала пальцем на дверь старушка. – Там напишешь заявление о том, что тебе надо, потом пойдешь вот в эту дверь, его там подпишут, ну а потом уже и к начальству. Понятно?

Проделав все, что ему посоветовали, Анатас оказался в кабинете Родина Антона Павловича. Кабинет больше напоминал школьный туалет, нежели приемную начальника. Прокуренная насмерть комната имела тусклый свет и маленькое окно с решеткой на ставнях.

– Вы бы проветрили, а то тут совсем не продохнуть, – присаживаясь на стул, проговорил Анатас.

– Учту ваши пожелания! Чего изволите?! – с издевкой спросил Родин.

– Понимаете, у меня в квартире трубы совсем гнилые, хотел вот ремонт делать, ну и поменять их заодно.

– А чем старые плохи?