Тринадцатая реальность

– Отец в таких делах не защитник, – покачал я головой. – Он сам может пострадать, хоть не очень в это верит. Просто я автор этой статьи, и если меня сейчас грохнуть, толку будет мало, а шума – много. А вот наказать кого-нибудь из близких мне людей… Это не свяжут со статьёй, но меня может ударить посильнее смерти. Мёртвые не чувствуют боли, а я буду страдать. Так сказать, урок для наглого бумагомарателя.

– И что предлагаешь? – переходя на ты, спросил он. – Ты об этом уже думал, и должны быть какие-то мысли.

– На работе я за ней пригляжу, – сказал я, – а в других случаях нужна охрана. Было бы неплохо возить её на машине и постоянно менять маршруты. Да и вам с Иваном надо поберечься. Вряд ли на вас будут отыгрываться, но всё равно…

– Зря ты это затеял! – недовольно сказал он. – Один бог знает, чем это закончится для Веры! Не мог напечатать под чужим именем или кому-нибудь отдать!

– А смысл? – возразил я. – Ну да, обыватели никогда не узнали бы, что это написал князь Мещерский, но тем, кого я обижу, узнать автора будет проще простого. Чиновнику департамента полиции приносят бумаги, которым он чинит препоны, а через несколько дней в газете, где работает его сынок, всплывает их содержание. Думаете, сложно сделать правильные выводы? В конце концов, как следует прижать редактора, и он всё выложит. Я вообще удивился, что он легко пошёл на подобную публикацию. А отдавать статью в другую газету… Очень сомневаюсь, что её там напечатают, но кого-нибудь из своих пошлют в Думу к кадетам для проверки, и я попаду под удар без всякой публикации. Тогда точно грохнут. А если вообще ничего не делать, то нужно собирать вещички и вместе с Верой уезжать куда-нибудь подальше, например, в Австралию. Там, конечно, тоже можно прожить, но уже наши внуки точно не будут русскими.

– Почему так думаешь? – спросил Николай Дмитриевич. – Из-за наркотиков?

– Наркотики – это то, что бросается в глаза, – ответил я. – У нас мало кто читает «Вестник полиции», а в газетах этого указа не было, поэтому вы вряд ли знаете, что главой департамента полиции назначен француз. Он, конечно, принял подданство, но русским из-за этого не стал. Более того, ему теперь и министр не указ, потому что не сможет отменить его кадровые решения. И это только первая ласточка!

– Я тебе назову ещё двух таких ласточек, – зло сказал Николай Дмитриевич. – Товарищем министра путей сообщения у нас теперь англичанин Джеймс Хант, а Горный департамент Министерства государственного имущества возглавляет ещё один англичанин Брайан Шорт.

– Раньше нас только стригли, а теперь решили снять шкуру. Кредитами всех не задавят и не потравят всех водкой с наркотиками, но если европейцы захватят ключевые посты, справиться с оставшимися будет нетрудно. В конце концов, для подавления недовольства могут ввести свои армии. Нашей к тому времени уже не будет, а если даже останется, что она сделает при таком императоре? Вы тогда лишитесь своего дела, хорошо если возьмут приказчиком. И это время не за горами.

– А что дворянство? – спросил он. – Неужто все будут спокойно на это смотреть? Зачем вы тогда нужны?

– Я не вырос чином, чтобы передо мной отчитывались, – сказал я. – Недовольных много, и большинству уже видно, к чему идёт, но я не знаю, есть ли этому сопротивление. Я ещё потому написал под своим именем, что есть надежда, что меня заметят и используют. Есть у меня кое-что ценное для таких людей, но вначале на них нужно как-то выйти.

– Озадачил ты меня, – мрачно сказал Николай Дмитриевич. – Я русский и не желаю становиться каким-то там австралийцем! Машину с охраной я для дочери сделаю, но мой тебе совет: жениться быстрее. Наплюй на обиду своей престарелой родственницы и сделай всё дня за три. Напишешь, что вошёл в её положение и не стал беспокоить. Как-нибудь переживёт, а не переживёт, так ей всё равно пора помирать. Ладно, об этом я поговорю с твоим отцом. Давай теперь поговорим о приданом. Я даю пятьсот тысяч и куплю дом или квартиру, вот только как вам сейчас жить одним?

– Нам лучше пожить вместе с моей семьёй, – сказал я. – Их тоже нужно охранять, а вместе это проще устроить.

– Дело хозяйское, – вздохнул он, – но моё предложение о доме остаётся в силе. И учти, что если тебе потребуется какая-нибудь помощь, обращайся. Помогу всем, чем смогу.

Я простился с отцом Веры и перед уходом зашёл в её комнаты. Она предупредила, чтобы заходил без стука, что я и сделал. Моя невеста уже искупалась и сейчас сидела у окна в самой маленькой из комнат и сушила волосы феном.

– Долго вы разговаривали, – сказала она, обернувшись на звук моих шагов. – О чём договорились?

– Мне отдали тебя и полмиллиона в придачу, чтобы не отказался, – пошутил я.

– Дёшево он оценил единственную дочь! – ответила шуткой Вера. – Даёт что-нибудь ещё?

– Предлагал купить дом, но я отказался.

– А почему? У нас очень большой дом, но вряд ли ты захочешь в нём жить. У вас просторная квартира и замечательная семья, но свой дом лучше.