Тринадцатая реальность

– Ваше дело не высказывать мнение, когда его у вас не спрашивают, а выполнять мои приказы! – рассердился Болен. – Я сегодня вылечу в Москву, поэтому приготовьте охрану. Двоих хватит.

Его самолёт приземлился на Ходынском аэродроме поздно вечером, поэтому посол увёз высокого гостя к себе. До посольства ехали молча, и разговор состоялся только после ужина в кабинете посла.

– Здесь можно говорить совершенно спокойно, – заверил Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург. – Запись есть, но сейчас всё отключено. Что-то случилось?

– Обо всём стало известно французам, – ответил Болен. – Их посол вёл себя так дерзко и вызывающе, что не оставил у кайзера никаких сомнений в том, что они уверены в нашем предательстве. Конечно, кайзер отверг обвинения посла и выразил неудовольствие его поведением, но мне он сказал, что находится в затруднении. Союзники нам не верят и потребуют гарантий, а пойти у них на поводу – значит лишиться самостоятельности. Нас бросят на Россию, а потом ничего не дадут, чем бы всё ни кончилось.

– Плохо! – сказал посол. – Французы, вне всякого сомнения, поделятся этим с англичанами. Они не станут воевать с русскими, а вот нас будут к этому подталкивать. Я не вижу выгоды в такой войне для Германии, даже если русские не применят яд в городах. А если применят…

– Договоритесь, чтобы меня приняли пораньше, – попросил Болен. – Нужно определиться с русскими, а потом что-то решать. Идиотское положение! Германия не может не воевать и воевать она тоже не может!

– А что по этому поводу думает канцлер? – спросил Шуленбург.

– Вы думаете, он передо мной отчитывался? Сейчас проверяют всех, причастных к этим переговорам, возможно, что и его тоже. Он с самого начала без восторга отнёсся к союзу с Россией, но был вынужден уступить. Хотя таких недовольных среди посвящённых было большинство.

Болен поздно заснул и очень плохо спал. Мучили не только мысли, но и боли в ногах, которые в последнее время отравляли жизнь. Проклятые врачи могли только тянуть деньги и ссылаться на его возраст. Утром он проснулся сонный, с головной болью, отказался от завтрака и с нетерпением ждал, когда его отвезут к русскому канцлеру.

Я сидел за письменным столом с черновиком второй книги, когда по нервам ударил телефонный звонок. Надо раздобыть отвёртку и повозиться с телефоном, чтобы каждый раз не подскакивать от испуга. Мы уже третий день жили во дворце, а сегодняшний был воскресеньем, поэтому отец был дома. Придворным дамам не полагались выходные, хотя любая могла отпроситься и уехать из дворца, но, по-моему, вся их жизнь здесь была такой необременительной, что смахивала на один большой выходной. Вера нашла среди приближённых императрицы одну девицу, с которой начали складываться приятельские отношения, и ушла к ней после завтрака, оставив меня заниматься творчеством.

– Я слушаю, – сказал я, подняв трубку.

– Срочно зайдите ко мне, князь! – послышался в ней голос императора.

Я ответил, что иду, положил трубку и подошёл к зеркалу. Волосы слегка растрепались, поэтому пригладил их расчёской и поспешил к кабинету императора. Идти до него быстрым шагом было только три минуты, но взволнованный Владимир Андреевич встретил меня так, будто я ходил полчаса. В кабинете, кроме него, находился заметно нервничавший Вяземский.

– Что вы так медленно, князь! – сердито сказал император. – Нам нужно срочно знать ваше мнение. Немцы грязно сработали, и их союзники обо всём узнали! Теперь немцы оказались между двух огней, и им не позавидуешь, но и для нас во всём этом мало радости!

– А, по-моему, неплохо получилось, – высказался я, вызвав два удивлённых взгляда. – Я предполагал, что так может получиться, поэтому уже об этом думал. Германия – это кипящий котёл в центре Европы. Её экономика быстро растёт, и немцам всё сильнее мешают национальные рамки. Давление пара растёт, и, если ничего не сделать, рванёт так, что никому мало не покажется. В той реальности так два раза бабахнуло. Две войны, в которых немцы воевали против всех главных государств Европы. И если бы не мы, неизвестно, чем бы это закончилось. В обеих войнах их силу переломили русские. А теперь представьте, что мы в такой конфликт не полезем, а то и кое в чём поможем немцам. Я думаю, что Францию завоюют за две-три недели, а Великобритания не сможет, да и не захочет ей помогать и сосредоточится на собственной обороне. Немцам нужно не просто разбить французскую армию, а включить Францию в состав своей империи, причём без этих их штучек насчёт немецкой исключительности, а на равноправной основе. Вместе с Францией они приобретут и её колонии. Конечно, англичан это не устроит, но кто будет их спрашивать? Если Германия получит всю французскую промышленность, англичане ничего не смогут сделать.

– Они могут занять французские колонии, – глядя на меня с интересом, предположил Вяземский.