Тринадцатая девушка Короля

 – Ну, ясно ж кто, – все-таки снизошел до ответа. – У нас же плакальщица в поселке только одна. Ее по голосу только младенец, наверное, и не узнает. И то, если младенец глухой, потому как она по совместительству и плакальщица, и на свадьбах рыдальщица, и на родах дите зазывальщица… Голосина у нее такой, что ни с кем не перепутаешь…

   – И? – я искренне пытался найти связь между воплем «убили, ироды», издаваемым неведомой мне плакальщицей, и тем, что лохматый мужик пару дней назад с кем-то там забился, кто ласты раньше склеит.

   – Че, и? – он у виска покрутил. – Головой думай, или ты из-за Гряды? Буря часа три как закончилась, кто б плакальщицу нанять успел, а? Сразу ясно, мужика ейного и убили. Я ж говорю, поспорили мы, кто помрет раньше… – лохматый длинно сплюнул ржавой от давешнего перепоя слюной на девственно белый снег и горестно вздохнул, – мне теперь за похороны платить. Вот же моржий сын…

   И окном хлопнул, скрываясь внутри дома, а я почесал в затылке, понимая, что до звания полноценного шерха мне еще расти и расти, и поторопился к дому местной плакальщицы. Кстати, что-то ее давно слышно не было. Я уже даже успел заскучать без ее «ой да на кого ж ты нас».

   Лохматый мужик оказался на сто процентов прав, на весь городок действительно причитала плакальщица – я теперь тоже ни с чьим другим ее голос не перепутаю, даже с похмелья или после сна – и, действительно, причитала она по собственному мужу.

   Сухопарая, простоволосая женщина стояла на крыльце дома, у которого уже успела собраться внушительная толпа, и, нервно обнимая себя за плечи, обводила присутствующих немного безумным взглядом. Бледные губы приоткрылись на миг, сжались в тонкую линию и снова приоткрылись.

   – Убили, – негромко, как-то очень растерянно пробормотала она, – кормильца-то нашего…

   И мне как-то резко расхотелось смеяться.

   Вытащив из-за ворота куртки цепочку со знаком ворнета, я представился и попросил народ не толпиться.

   – Расходитесь по домам, – предложил я, – или вам после снежной бури заняться нечем?

   – Так че там заниматься-то? – ответили мне весело из толпы. – Работа, она ж никуды не денется, а убийства в Красных Горах, чай, не кажный день случаются.

   «Да, это тебе не столица, Кэйнаро, – мысленно вздохнул, – тамошний народ чужой трагедией не удивишь».

   – Ну, раз не кажный, – усмехнулся я, – тогда свидетелей преступления попрошу задержаться, я чуть позже всех опрошу и протокол составлю, а остальные, будьте любезны, отойдите от забора хотя бы сома на два. Физические следы-то, если какие и были, вы уже затоптали, так хотя бы магические постарайтесь не испортить.

   Я не раз видел, как этот метод работает в Лэнаре. Стоит заикнуться о «свидетельстве», как на два уля вокруг ни одной живой души не найдешь, даже если захочешь. Но жители Красных Гор в этом плане оказались более стойкими.

   – Слушай, паря…

   – Че ты парькаешь? Это ж власть.

   – Кх… служивый… Господин ворнет, я тебе что хочешь засвидетельствую, только напиши моей бабе справку, что ты меня по делу задержал, а? А то она уже мне плешь проела со своей расчисткой дорожек.

   – Ой, Нахири, – заржали в толпе, – добегаешься от работы. Твоей жене кто-нибудь без тебя дорожки прочистит…

   – Это кто сказал? – взревел Нахири и под общий хохот и свист рванул на голос. – Я те щас зубы-то прорежу...

   Я обреченно тряхнул головой, глядя на этот балаган, и, припустив в голос строгости – хотя какая строгость, когда тут к властям никакого пиетету, – попросил:

   – Мужики, серьезное дело же. Не топчитесь, по-человечески прошу.

   Мужики крякнули и отступили на пару шагов, а я сделал себе мысленную пометку, что с местными привычная, «столичная», схема не работает, что тут совсем другой подход нужен.

   – Че, правда, магию искать будешь? – спросили у меня уже из отдаления, но вопрос я оставил без ответа. И не потому, что ответить нечего было или просто пыль в глаза пустить хотел, мол, смотрите, какой я умелец-маг, и следы отыщу и злодея изловлю. Нет, не поэтому. Еще сутки назад я бы о магии вообще заикаться не стал, разумно предположив, что ни одному здравомыслящему магу и в голову не придет соваться в такое захолустье, как Красные Горы, но после знакомства со вдовицей Мо мой взгляд на местные реалии несколько изменился.

   И все равно на вопрос мужиков я не ответил, а вновь посмотрел на плакальщицу, что сиротливо переступала с ноги на ногу на крыльце собственного дома, потерянную, с блестящими от непролитых слез глазами, и спросил:

   – Вас как зовут, уважаемая, и где… покойный?

   – Азали-на-Йети-са-Но, – женщина прижала тыльную сторону ладони ко рту, словно пыталась сдержать рвущийся наружу крик, вздохнула и как-то тяжело, будто у нее на каждой ноге по гире висело, шагнула с крыльца. – Я покажу. На стайнике он… ох-оюшки… я ж думала, он где по делам задержался, в инне или вновь в столицу укатил, а тут вона как…

   Она шумно вздохнула и я, перепугавшись, как бы вдова Но не начала вновь кричать на весь городок, поторопился спросить:

   – И что, часто он так пропадал, не предупредив? Покойный-то?

   Женщина пожала плечами.