Тринадцатая

— Чья бы корова мычала! Лучше объясни, кто там в столовой сидит и смотрит на меня презрительно! Ладочка, солнышко, жениться он ей обещал! — распалялась я. Сама не поняла, как ударила Маркуса подвернувшейся книгой. — Ты что всем жениться обещаешь?

— Нет, она врет! — зеленые глаза оборотня полыхали, он делал вид, что боится книжки в моей руке, которая периодически попадала по разным местам его тела, но похоже особого вреда не причиняла.

— Ах врет! Ну так выгони ее! И заодно, Тартис, — обратилась я к давящемуся смехом мужу, — ознакомь своих слуг с моей физиономией, пожалуйста, а то мне пришлось через забор лезть!

Тартис улыбнулся, потом посмотрел на платье, и захохотал.

— Чего ты смеешься? — книгой попало уже ему.

— Хочу, — с трудом выговорил он, — на это посмотреть!

— Я тебе посмотрю! — и тут книга расклеилась, осыпав Акибару с ног до головы выпавшими листами.

В столовую мы прошли втроем, перед этим я выгнала мужей в коридор и переоделась в принесенное платье. Тартиса я позвала застегнуть, а Маркус деланно надулся и скрестил руки на груди.

Какое сделалось у ненормальной блондинки выражение, когда в помещение вплыла наша компания, держась за руки, надо было видеть. Взгляд Ладочки приклеился к соприкосновению моих и Маркуса рук, от чего его пассия, надеюсь бывшая, погнула вилку.

— Я предлагаю выяснить кем присутствующие друг другу приходятся, а то пострадают и другие столовые приборы, — с достоинством промолвила я, элегантно приземляясь на стул.

— Тартис Акибара, владелец сети ломбардов и займовых организаций, мой брат, обучается боевой магии, Маркус Акибара, мой друг Рэйн Ларрес и наша жена Алиса Нумеро.

— Что! Да как ты мог? Ты обещал жениться на мне! Я потратила на тебя лучшие годы своей жизни!

— Ты хотела сказать лучшие недели? — уточнил Маркус, — ты по-прежнему желанный гость в этом доме, но женой моей ты не станешь.

Поняв, что ее партия проиграна, Лада быстренько ретировалась.

Глава 17. Тайна рождения

После столовой, мы все собрались в гостиной, где я долго рассказывала о своем детстве, об Элионе, о подругах, о наших животных, попавших в непростую ситуацию. Вместе с Маркусом сходили за нашей четвероногой, но теперь уже как бы двуногой, компанией.

При знакомстве с Тартисом животные побежали в соседнюю комнату, а кот еще и зашипел.

— Чего это они? — спросила я у него.

— Не обращай внимания. Я оборотень-змея. Инстинкты никуда не денешь, — философски заметил он и ретировался в свою комнату. Мы потом всей оставшейся компанией убеждали животных, что угрозы больше нет.

После краткого знакомства и жутко неэстетичного поедания пищи в очищенном от лишних глаз помещении столовой, мужьям пришлось помогать нашим питомцам принимать ванну. И если крысы пошли с удовольствием (хотя Маркус почему-то отказался мыть Густава, а тот смотрел на него с таким обожанием), то Пушистика мы запихивали в ванну всем миром. Страх воды настолько укоренился в коте, что во время ополаскивания (до мытья дело так и не дошло) ор стоял на весь дом. Сбежались даже несколько лакеев и служанок. Мы с Эт, говорили, мол ничего страшного не происходит, но стоявшие бывшие крысы в белых простынях почему-то не внушали прислуге доверия к нашим словам.

Пришлось нам с Эт занять одну комнату с гигантской кроватью. Животные, радостно вылезшие из простыней, попытались устроиться на ночлег поверх покрывала. А мы, стараясь не смотреть на вынужденную обнаженку, уговаривали их забраться под одеяло. Безрезультатные пререкания прекратились, когда полуэльфийка догадалась открыть окно и ночной воздух быстренько доказал нашим подопечным, что на одеяле спать будет холодно.

— Ну что, устроили их? — спросил Маркус. Он непривычно выглядел в пижаме.

— Что это ты оделся на ночь, Маркус, обычно ты, наоборот, раздеваешься. Особенно если самочки в одной комнате, — задумчиво прокомментировал Густав.

— Ты мне поговори еще, хвостатый!

— А что я сказал, это же правда! А хозяйка Алиса — хорошая самка!

— Да, но хозяйка Эббет — лучше, — сказал Пушистик, и получил ласковое поглаживание по голове, так как Эт устраивалась на ночлег рядом с ним. Фырчать как кот он теперь не мог, но очень пытался. Зато привычка щурить глаза от удовольствия сохранилась.

— Я буду спать тут, — заявил Маркус, притягивая меня к себе, отделив от тела Тихони. — Ты же не думала, что я оставлю тебя в таком зверинце?

— Только не оскорбляй их, это я во всем виновата, — тихо проговорила я. А он обнял меня, погасил свечу и добавил:

— Прости, я не хотел тебя обижать. И они на самом деле очень милые.

Вскоре мы услышали возню. Это Густав поменялся местами с Тихоней и с шумом обнюхивал Маркуса.

— Ну хватит уже, Густав, не шуми, а то Алису разбудишь… — и он еще что-то ему говорил, что-то ласковое и радостное, но шепот был тихий и я не разобрала слов, уплывая в сон.