Тринадцать ведьм

— Мне? Ничего! Мне эти дела пополам, боюсь даже лезть туда. От судьбы все равно не отобьешься. Нагадала, конечно, раз или два, ну, там, новое знакомство, черного принца… Я как услышала про черного принца, думаю, все, хорош, еще приснится! И вообще, это дело такое… спасешься от кирпича, попадешь под тачку. Лучше не знать. Томка вообще злая была, хотя все время лебезила и улыбалась. И Вита тоже. Мы, конечно, все дружили, но Томка уж очень прогибалась… прямо шестерка. Конечно, Вита богатая, денег немерено, а Томка гадалка, статус так себе. Если честно, — Светка понизила голос до шепота, — эта магия до добра не доводит! Может, Томка зацепила какую-нибудь нечистую силу, вот и доигралась. Темное это дело…

Глава 23. Ида Крамер. Безнадега. Надежда

Ида не мигая смотрела на голубоватый потолок больничной палаты. Она почувствовала холодные дорожки на висках и поняла, что плачет. Снова больница… и неизвестно, что завтра. Капельница, игла, воткнутая в вену, марлевая наклейка… Тоска, безнадежность и страх. Она вспоминала, как шла по солнечной улице, как купила гиацинт, как развернула его дома и поставила на журнальный столик. Смотрела и не могла насмотреться на фарфоровые бледно-розовые лепестки, вдыхала нежный пряный запах и думала, что она жива, что скоро весна, что она уедет в Лимассол… Видение песчаного пляжика и голубого моря вызывало такую радость! А потом пришел Толя и сказал, что у них долги и дом придется продать. Она вспоминала, как закричала: «Не смей, я не хочу, не имеешь права!» А он оторвал от себя ее руки и сказал, что выхода нет. С такой злобой сказал… и еще сказал про стоимость ее лечения. Как будто это ее вина… а сам пожадничал, не уплатил страховку. И не будет теперь ни песчаного пляжика, ни морского бриза, ни ласкового моря. Ничего. Ни-че-го. И неизвестно еще, выйдет ли она из больницы… Она попыталась вспомнить, что с ней случилось, но в голове была пустота. Она помнила, как кричала на Толю, как он кричал в ответ, в голосе его были раздражение и злоба, и это было последнее, что она помнила. Его перекошенное от ненависти лицо, пятна на скулах… как всегда, когда он волнуется. Невнятные слова, заикается, злится. Он сжал ей пальцы, и она закричала от боли… И что теперь? Сколько она уже здесь? Надолго ли?

Дверь распахнулась, и в палату влетел Максим Максимович, Мэд Мэкс, известный в городе онколог, тощий и длинный человек в белом беретике и громадных мотоциклетных очках с голубыми стеклами. Был он энергичен, криклив и радостен как всегда. Его сопровождала толстая и неторопливая старшая сестра.

— Как тут моя красавица? — закричал Мэд Мэкс с порога. — Как моя любимая женщина? Выглядим хорошо, сестричка говорит, спала как младенец, назначения выполняются. Ну-с, как мы? Анатолий Васильевич, бедняжка, так испугался, что мы его хотели тут рядышком под капельницу! На нем лица не было!

Крича по своему обыкновению, он деловито щупал ее пульс, попросил высунуть «язычок», кивнул медсестре, и та ткнула Иде под мышку градусник.

— Ну-с, какие жалобы?

— Никаких, — сказала Ида. — Доктор, что со мной?

— Ничего, моя дорогая. Вы переутомились, и вот результат. Отдыхать, отдыхать и еще раз отдыхать!

— Я ничего не помню, — прошептала Ида. — Что случилось?

— Вы потеряли сознание, перепуганный Анатолий Васильевич позвонил мне, и я приказал: а давайте ее сюда, такую-сякую! Мы ее быстренько приведем в чувство. Ничего страшного, дорогая, полежите у нас пару деньков, мы вас поставим на ноги. И палата ваша как раз освободилась, повезло. Вы тут у себя дома, моя девочка. И вообще, должен вам заметить…

— Я хочу домой! — перебила его Ида. — Мне уже хорошо… пожалуйста, доктор! Я буду лежать дома, честное слово! Пожалуйста!

— Дома! Знаю я ваше «дома»! А шопинг, а подружки, а звонки! Нет уж, покой так покой. Успеется домой. А мы вас тем временем понаблюдаем, сделаем анализы, уж не лишайте нас своего общества, дорогая. Правда, Дарья Владимировна?

Медсестра кивнула и улыбнулась. Улыбка ее показалась Иде отвратительной. Толстая, большая, здоровая, она составляла пугающий контраст с бледной и бестелесной Идой.

— Доктор, я умираю? — Ида сосредоточенно смотрела ему в лицо.

— Откуда подобные пораженческие мысли! — в ужасе вскричал Мэд Мэкс, взмахивая руками. — Вы меня пугаете, моя девочка! Кто тут говорит о смерти? У нас вся жизнь впереди и еще много-много интересного. Вы мне верите?

— Верю, — прошептала Ида.

— Ну, вот и умница! У вас все прекрасно! А теперь отдыхайте. Закройте глазки и постарайтесь уснуть. Анатолий Васильевич сказал, приедет попозже. Он мне все телефоны оборвал, беспокоится, как там Идочка, да что с ней. Так что не имеете права киснуть, никаких мерихлюндий, ну-ка, носик кверху! Обещаете?

— Обещаю.

— То-то! А я буду забегать поболтать, лады? Отдыхайте, дружочек!