Тринадцать

— Я тоже, тыковка. Торжественно клянусь, что приложу все усилия, чтобы найти толкового управляющего как можно скорее.

Какое-то время мы молчим, что совершенно не свойственно нам обеим, а затем я тяжело выдыхаю и шепчу:

— Мне жаль, что все так вышло. Я не..

— Оливия Уитни Джонсон, если ты не перестанешь говорить мне эту фразу, то мне придется вылететь к вам, в Манчестер, ближайшим же рейсом, чтобы отвесить тебе хороший подзатыльник, — перебивает меня мама. — Что я тебе говорила?

— Если на минусы в жизни смотреть сквозь поднятый средний палец — они будут плюсами5, — тихо произношу я.

— Что? Я не слышу!

— Мама, я часами читаю классическую литературу, а ты заставляешь меня цитировать Эминема6, прости Господи!

— Эминем дело говорит.

Я хихикаю.

— Я люблю тебя, мам.

— Я сильнее. И даже не пытайся спорить, ведь я люблю тебя дольше.

Закатываю глаза и слышу недовольный возглас матери:

— И не закатывай глаза, а то вдруг они так сильно закатятся, что не вернутся на место. Хочешь на всю жизнь остаться косоглазой?

— Мама, что за шейминг7!

Мы одновременно начинаем смеяться. Слышу звук открывающейся входной двери и поворачиваюсь в ее сторону.

— Лив, ты готова? — раздается голос моего отца.

— Ой, мам, папа здесь. Хочешь с ним поговорить?

— Нет, тыковка, мы поговорили до того, как я позвонила тебе. Но просто передай ему, что я его люблю.

— Окей. Я отключаюсь. Пойду с папой осматривать преисподнюю.

— Ох, детка. Держи средний палец наготове. Уверенна, он пригодится тебе. И не один раз.

На этот раз я громко хохочу.

— Пока, мам.

— Люблю тебя, Ливи.

Сбрасываю звонок и поворачиваюсь к отцу. Его темные волосы уложены гелем назад, на нем простая белая футболка, подчеркивающая его мускулистые плечи, и серые спортивные штаны, а на ногах — белые конверсы. Честно говоря, когда нас видят вместе, то наверняка думают, что он мой «папик». Потому что кажется просто невозможным, что у этого неотразимого мужчины может быть такая взрослая дочь.

Родители поженились сразу после школы, а через два года родилась я. Сейчас им обоим по тридцать восемь лет. И выглядят они просто сногшибательно. Оба высокие, подтянутые и чертовски красивые. Что не удивительно, учитывая многочасовые ежедневные тренировки в спортзале, пилатес, диету и косметологические процедуры в мамином салоне.

— Как мама?

— Просила передать, что любит тебя.

Отец кивает, поджав губы, и я тяжело вздыхаю, когда на мои глаза наворачиваются слезы.

Мои родители вместе всегда и везде. Понятия не имею, как им удается на протяжении вот уже двадцати пяти лет быть такими влюбленными друг в друга, но ни одна пара из так мною обожаемых любовных романов не сравнится с той, что я вот уже восемнадцать лет вижу перед своими глазами. А теперь им придется жить порознь какое-то время. И все из-за меня.

— Иди сюда. — Папа широко раскрывает свои руки для объятий, и я делаю несколько шагов к нему навстречу, чтобы уткнуться носом ему в грудь.

— Мне так жаль.

— А мне нет, Ливка. Новая глава в твоей жизни.

— Скорее уж целая новая книга.

— И пусть, — усмехнувшись, произносит отец. — Стань тем, кем хочешь быть. Делай то, что хочешь делать. Твори, Лив.

— Почему ты поехал со мной?

— А разве я мог поступить иначе?

— Да. Ты мог бы остаться во Флориде. И тогда тебе бы не пришлось кардинально менять свою жизнь из-за меня.

— Ливка, для меня ты все еще та самая малышка, которая умещалась у меня на сгибе руки и посапывала, пока я тихо напевал «Let it be»8. И, несмотря на то что тебе уже восемнадцать, я буду оберегать тебя. Всегда. Это не означает, что я буду отслеживать каждый твой шаг и пытаться контролировать. Я бы никогда не сделал подобного, потому что уважаю твои личные границы. Но я буду рядом.

Слезы из моих глаз ручьями текут по моим щекам. Честно, не знаю, что такого я сделала в прошлой жизни и чем заслужила таких крутых родителей, но я, черт побери, самый счастливый ребенок на всем белом свете. Они любят меня. Несмотря ни на что.

— Спасибо, пап.

— Пожалуйста, милая. Готова отправиться в путешествие по мрачным подземным туннелям замка Дракулы?

Отстраняюсь от его груди и удивленно смотрю на него, вскинув бровь.

— Ну, может быть, туннелей там, конечно, и нет, хотя я сильно сомневаюсь, учитывая, что интерьером здесь определенно занималась сама Уэнсдэй Аддамс9, но то, что это самый, что ни на есть, настоящий замок — определенно.

Губы отца раскрываются в широкой улыбке, и я звонко смеюсь.

— Всегда готова!

Папа целует меня в макушку и открывает входную дверь. Мы выходим из находящейся неподалеку от университета квартиры, которую он арендовал для них с мамой, и направляемся к главному корпусу университета, в общежитии которого я теперь буду жить.

Конечно, перевестись посреди учебного года, будучи при этом первокурсницей, — не просто отстой, а полный отстой, но я должна создать новую, лучшую версию себя, и не ударить лицом в грязь. Снова.

Глава 2

Оливия.