Триггер и ее друзья

Вода стала темнеть. Ага, значит, она добралась до основания леса. Тростниковые заросли закончились, и сквозь тусклые водные сумерки проступили толстые извилистые стволы деревьев плавучего леса. Девушка подплыла к ним вплотную и остановилась, чтобы оглянуться. В ушах Найл раздался ритмичный рокот. Звук работающих двигателей. Но они были далеко.

Тайная обитель Тайкоса Кея находилась менее чем в четверти километра отсюда. Ей надо было добраться туда незамеченной. Несколько минут спустя, где-то далеко в гуще леса, в лабиринте узких пещер, образованных нижней частью гигантских стволов и погруженными в воду корнями, над волнующейся поверхностью океана показалась голова Найл. Выдра вынырнула в нескольких метрах от хозяйки.

Найл нетерпеливо сдернула дыхательную маску.

— Люди здесь есть? — спросила она.

— Людьми не пахнет.

— Лодки?

— Лодка-скилт. Медленный ход.

— Размеры?

— Размером с три аэрокара, кхе.

С наветренной стороны в лесу ни ныряльщиков, ни кого бы то ни было еще. В воздухе Свитинг использовала ноздри, в воде — чувствительные пузырьки: органы обоняния, расположенные на слизистой оболочке пасти. Как правило, нюх выдру не подводил. «Лодка-скилт» означало то, что это плавательное средство могло погружаться под воду. Возможно, это была та самая лодка, которую Найл видела мельком в лагуне. Свитинг заметила ее в тот момент, когда лодка приближалась в погруженном состоянии к зарослям тростника. Совсем скоро ее команда обнаружит брошенный аэрокар.

— Убить? — спросила выдра.

— Не сейчас. Возвращайся и наблюдай за тем, что они делают, пока я тебя не позову.

Свитинг исчезла.

Найл продолжила свой путь сквозь потемневшую переменчивую воду, стараясь не касаться гигантских стволов. Они были покрыты слизью, густо населенной ползающими существами. Место не из приятных, но, плывя на такой глубине, можно быстро перебраться на сторону леса, обращенную к морю. Там Найл собиралась подняться на поверхность. Вскоре, сквозь извилистые и запутанные заросли плавучего леса, она увидела, как впереди забрезжил свет. Теперь она заплыла достаточно далеко… Девушка подыскала место, где удобнее было вылезать из воды, вскарабкалась на поваленный ствол и привязала тесемку мешка, в котором находились ее вещи, к остроконечной ветке. Чем меньше будет оставлено следов, тем лучше. Она сменила ласты на сандалии-«цеплялки», пристегнула ласты к своему верхолазному поясу, выставила на нем четверть своего веса и выпрямилась, балансируя на поваленном дереве.

Теперь вокруг нее существовала частичная защита от гравитационного поля. Обычным занятием человека, который пробирался сквозь дебри плавучего леса, было нечто среднее между альпинизмом и лазанием по деревьям. При наличии верхолазного пояса и достаточных навыков в обращении с ним, это становилось занятием не более трудным, чем передвижение по ровной земле. Найл быстро полезла наверх. У плавучего леса не было кроны в подлинном значении этого слова. Вместо нее над головой Найл простирался толстый ковер из растений-паразитов. Их впитывающие влагу корни простирались вниз, к морю. Найл пробилась сквозь этот настил и выбралась на относительно открытый участок.

Она постояла, оглядываясь по сторонам и приноравливая органы чувств к новой обстановке. Подобный пейзаж был ей знаком с давних пор. Она родилась в одном из поселений Нэнди-Клайна, расположенных на мелководье, на противоположной стороне планеты. Когда к поселению подходил один из плавучих островов, его жители отправлялись на остров пожинать сезонные плоды. Они брали с собой и детей, чтобы приучить их как к щедротам, так и к опасностям плавучего леса. Естественно, что впоследствии они сделали острова предметом своих обширных исследований.

Хотя заросли здесь были менее густыми, чем на центральных площадках леса, глаз все равно не видел дальше, чем на тридцать метров в любом направлении. Солнечные лучи, с трудом проникающие сквозь лесную чащу, выхватывали из полумрака красновато-коричневые стволы — организмы-хозяева. Лишенные ветвей, они упорно тянулись вверх — некоторые наклонно, другие прямо, а некоторые извилисто. Они были чудовищно массивны, эти стволы — ведь им приходилось держать на себе всю вторичную растительность. Разнородные побеги либо свисали со стволов-хозяев, либо медленно обвивали их поверхность, словно укутывая грубым подшерстком. Эта вторичная растительность категорий инхис и такапу обладала свойствами как растений, так и растений и животных одновременно. Среди этих зарослей ползали, скакали и прыгали маленькие зверюшки.