Триггер

Эту ночь Соболев не спал. После того как Казанцев рассказал ему правду, спать не получалось. Но не правда пугала Кирилла: его вдруг напугала ответственность, которую своим рассказом на него возложил начальник. После того как Казанцев рассказал про центр и как тот использует триггерские датчики, он продолжил свой рассказ совсем страшно.

– Массовые убийства, – сказал Валерий Игоревич, – все равно остаются массовыми убийствами. И кто мы такие, чтобы брать на себя роль судей и палачей? В конечном итоге судьбу никто не отменял. Это же не наша придумка, и что должно произойти – произойдет. Так по какому праву мы вмешиваемся в этот процесс? Не лучше ль было бы оставить суть вещей в покое и дать нормальному течению жизни делать свое дело? Но нет, мы – человек, сам смысл и логика природы нам не указ. Мы такая тварь, что готовы подмять под себя всё, что не подходит под наши параметры. Мы рушим горы ради дорог, даже не задумываясь о возможности делать трассы, не насилуя природу. Мы поворачиваем реки вспять, потому что хотим использовать воду и течение ради личных интересов. Мы разгоняем облака, нарушая экосистему, уничтожаем целые пласты биогеоценоза. И все нам сходит с рук. И никто нас не может остановить. Но есть что-то сильнее человека. Есть кто-то, чья правда и сила может изменить ход вещей, потому что меняла всегда. И этот кто-то – другой человек, который неожиданно перешёл на сторону природы, на сторону справедливости судьбы.

В словах начальника была правда, и Соболев частично разделял её. И тогда, у мангала, в беседке, разговоры о природе, о человеческом благе казались правильными и разумными. Но то, о чём заговорил Казанцев дальше, заставило Соболева похолодеть от ужаса, несмотря на теплоту весны.

– Знаешь, есть такая вещь, – тихо сказал Валерий Игоревич, – как работа над ошибками. Это дурная тема, потому что глупо всё время что-то исправлять, умнее – не делать одних и тех же ошибок. Но человек так не может. Он всегда ищет край, чтобы понять, что дальше идти уже нельзя. Мы вернули Каспийское море, стали чистить океаны и моря, научились делать природные барьеры от радиации. Значит, в самой сути человека это заложено – исправлять ошибки. Здесь так же. Мы можем исправить эту систему. Мы должные её исправить. Ты спрашиваешь, что можно сделать, я отвечу. Главное, что мы можем сделать, – это не мешать природе. Ты хочешь продолжать убивать людей, чтобы они не умирали? Ты же тоже понимаешь всю абсурдность этой идеи. Надо оставить мир в покое и дать случаю шанс. Да, это рулетка. Да, это нельзя будет прогнозировать. Но что ты выберешь: жить нормальной здоровой жизнью и знать, что твои родные и близкие будут тоже жить так, или убивать себя, а заодно и все человечество, отравляя необратимо генофонд ради якобы спокойной жизни? Попасть под автобус можно всегда, но стоит ли из-за этого страха резать себе ноги? Я думаю, что нет.

Соболев тогда согласился с Казанцевым. Но он понимал, что просто словами тот не ограничится. А начальник, видя понимание в глазах Кирилла, подошел к самому главному.

– Мы можем всё изменить. Как? Точно так же, как и испортили. Мы можем использовать их же оружие. Знаешь, в дзюдо существует отличный принцип – толкай, когда тянут, и тяни, когда толкают. Они хотят убивать людей, что же, мы им поможем. В конечном итоге, когда норма жертв перевыполнится, убийства больше не будут иметь смысла.

Вот после этих слов Соболев стал остро чувствовать холодок ужаса, периодически пробегающий между лопаток. Его начальник практически признался в том, что он готов пойти на массовые убийства ради своей, пусть и кажущейся благородной, цели.

Потом было ещё много слов и тезисов, которые Кирилл слушал вполуха. Все они сводились к тому, что миру нужна встряска, и он – Казанцев – эту встряску готов обеспечить. Когда время перевалило за полдень, Валерий Игоревич стал собираться. И Соболев задал тот самый вопрос, который его мучил в течение всего разговора:

– А почему вы считаете, что я тоже разделяю ваши взгляды?

– Потому что нормальный человек не может их не разделять, – ответил Казанцев. – Если ты, конечно, после всего того, что я тебе рассказал, не хочешь просто спрятать голову в песок. Но ты здравомыслящий человек, я же вижу. Мы похожи, и в тебе есть тот же стержень, чувство справедливости. А даже если я и ошибся, ты просто не сможешь уйти с этого пути. А станешь ли ты пассажиром локомотива, мчащегося на всех парах к переменам, или так и останешься частью дороги, по которой прокатится этот локомотив, смешивая остатки твоего существа с пылью истории, решаешь ты сам. Но учти, состав уже тронулся и времени для раздумий у тебя немного.