Вывод подтверждали многочисленные факты. К примеру, то, что магии невозможно было обучиться. Человек либо рождался с так называемым Даром, либо нет. И даже те, кому посчастливилось обладать необычным умением, не могли заполучить иное. Скажем, маг, способный левитировать, вроде того, что гонялся за улетевшей шляпой, никогда в жизни не научится контролировать огонь или управлять растениями. Да и то, что маги рождались исключительно в семьях магов, доказывало, что это какая-то генетическая особенность, передаваемая по наследству. А из этого следовало, что я тоже маг!
Одна беда: я не чувствовал в себе ничего необычного. И однозначно, не наблюдал даже незначительного проявления сверхспособностей. Хотя, если в этом деле задействована генетика, что-то определенно должно быть. С этой мыслью я направился к отцу.
Эзерин, проявлявший чудеса терпения, когда я засыпал его множеством вопросов, и в этот раз отложил книгу и доброжелательно взглянул на меня:
– Опять хочешь что-то узнать, Виктор?
Я кивнул.
– Отец, а какой у меня Дар?
– Я бы тоже очень хотел это знать, – улыбнулся он.
Такое заявление меня разочаровало.
– Разве мой Дар не тот же, что у вас с мамой?
Он покачал головой:
– Даже когда оба родителя обладают сходным Даром, не всегда ребенок получает его же. Часто, но не всегда. А когда у пары совершенно разные Дары, как у нас с мамой, то в итоге может выйти, что угодно.
– Почему тогда мой Дар никак не проявляется?
– Он еще не раскрылся. Но не волнуйся: однажды это непременно случится.
– А бывает так, чтобы сын или дочь магов вовсе не обладал волшебным умением?
Удивившись, Эзерин задумался.
– Если подобное и бывало, я о таком не слыхал.
Это заявление порадовало – у меня все еще был шанс обрести сверхспособность.
– И как мне узнать, какой именно у меня Дар? – продолжил я терзать родителя.
– Дождаться его проявления, – рассмеялся Эзерин. – Раньше он не давал знать о себе, и на то имелись веские причины…
– Болезнь? – вставил я.
– Да. Но теперь все изменилось. И твой дар может раскрыться в любой момент.
* * *
Сойдя на берег в Венранде, по сути, единственном большом порту Иризии, мы переночевали в маленькой гостинице, а утром отправились на вокзал. Там сели на поезд, который тянул необычного вида паровоз. Несмотря на то, что ехал он не очень быстро, еще до темноты мы оказались на нужной станции.
Город, в котором обитало семейство Ардисс, назывался Демелен. По словам Эзерина, раньше они с Росальбой жили в столице, но после рождения Виктора перебрались сюда. Причину он не раскрыл.
Родителям принадлежал скромный двухэтажный домик в тихом районе. Построенный из бурого кирпича, с черепичной крышей, устремленной к небу острым треугольником, он напоминал что-то из европейской архитектуры. При доме, в глубине двора, располагалось еще одно строение. Полностью деревянное, оно совмещало в себе сарай и конюшню с единственной лошадью. Лошадь была рыжей. Когда я поинтересовался, как ее зовут, отец удивленно взглянул на меня и спросил:
– Зачем ей имя? Это же просто животное.
Из этого я сделал вывод, что в Иризии, а может, и на планете в целом, не принято давать клички зверям.
Дом и участок вокруг него опоясывал кованный решетчатый забор на кирпичном основании. Почти полностью его затягивали зеленые побеги растения, похожего на плющ.
За двором и конюшней следил пожилой бородатый мужичок по имени Онрис. В доме матери помогала вести хозяйство женщина лет тридцати восьми, которую звали Ивелла. Больше слуг не было.
Сам дом внутри не так уж сильно впечатлял. Гостиная, спальня родителей, моя комната, клетушка Ивеллы, отцовский кабинет, кладовая, кухня, ванная с уборной – вот и все. Онрис – конюх, садовник и сторож в одном лице – спал в конюшне. Короче, усадьба оказалась не из богатых. Тем не менее, вечером, оставшись в одиночестве в своей комнате, я почувствовал тихую радость, будто и впрямь вернулся домой.
* * *
На следующий день отец верхом уехал по делам. А Росальба повела меня прогуляться по городу.
Быстро добравшись до центра, мы шли по брусчатой мостовой мимо домов, самый высокий из которых мог похвастаться аж четырьмя этажами. В целом городская архитектура больше напоминала средневековую, нежели ту, что была распространена на Земле в девятнадцатом веке. Несмотря на это, выглядел городок вполне мило и аккуратно, словно аттракцион для туристов.
Возле небольшой кондитерской лавки, наполненной сладкими ароматами, располагались несколько столиков. Устроившись за одним из них, мы заказали пирожные и чай. Хотя я никогда не был любителем сладкого, это угощение пришлось мне по вкусу.
Видя, как быстро я расправился с десертом, Росальба подвинула ко мне тарелочку со своим пирожным. Я попытался отказаться, но она настаивала, чтобы я забрал его. И пока я жевал воздушное тесто с кремом, смахивающим на заварной, мать, подперев щеку рукой, нежно наблюдала.