Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

– Отличная мысль, – одобрил Клаус. – Двухголового человека никто не высматривает. Но тогда нам и лица нужно изменить.

– Для этого у нас есть гримировальный набор, – ответила Вайолет. – Мама, когда она играла в той пьесе про убийцу, научила меня наводить поддельные шрамы.

– А вот банка с тальком, – сказал Клаус. – Мы можем напудрить себе волосы.

– Как ты думаешь, заметит Граф Олаф, что это вещи из его багажника? – сказала Вайолет.

– Сомневаюсь, – ответил Клаус. – Там такой беспорядок. Некоторыми костюмами он, видно, давно не пользовался. Думаю, если взять все, что нужно для двухголового человека, Олаф и не хватится.

– Бериу? – поинтересовалась Солнышко. Она хотела сказать «А как насчет меня?».

– Да, все эти костюмы сшиты на взрослых, – заметила Вайолет, – но что-нибудь тебе подберем. Может, ты поместишься в башмаке, получится голова на одной ноге. Вполне уродливо.

– Челиш, – отозвалась Солнышко, желая сказать приблизительно «В башмак я уже не помещусь».

– Верно, – согласился Клаус, – прошло то время, когда ты была величиной с башмак, ты за последнее время подросла. – Он засунул руку в глубину багажника и вытащил что-то косматое, похожее на енота. – Может, вот это подойдет. По-моему, это фальшивая борода, которую носил Олаф, когда притворялся Стефано. Борода длинная, получится короткая маскарадная одежда.

– Давайте все примерим и выясним, что получится, – предложила Вайолет, – и побыстрее.

Бодлеры устроили быструю примерку и всего за несколько минут выяснили, насколько легко превратить себя совсем в других существ. Вайолет, Клаус и Солнышко, конечно, обладали некоторым опытом по части переодеваний: Клаус и Солнышко использовали медицинские халаты, когда находились в больнице и пытались спасти Вайолет, и даже Солнышко помнила, как они все трое наряжались в разные костюмы для собственного развлечения, когда жили с родителями в своем большом особняке. Однако на сей раз Бодлеры чувствовали себя прямо-таки Графом Олафом и членами его труппы, когда быстро и бесшумно уничтожали черты своей индивидуальности. Вайолет, порывшись в гримировальном сундучке, нашла несколько карандашей, которыми обычно делают брови более выразительными, и хотя нарисовать шрамы на лице Клауса было операцией простой и безболезненной, старшей сестре показалось, что она нарушает обещание, давным-давно данное родителям, – всегда заботиться о младших брате и сестре и уберегать их от бед. Клаус помог Солнышку завернуться в фальшивую бороду Олафа, но, когда увидел выглядывавшие из спутанных косм глаз и кончики зубов, ему показалось, будто он скормил свою сестричку какому-то голодному зверьку. А когда Солнышко принялась помогать своим старшим застегнуть нарядную рубашку и присыпать тальком волосы, чтобы они выглядели седыми, ей показалось, будто Клаус и Вайолет утонули в олафовской одежде. Трое Бодлеров внимательно вгляделись друг в друга, и им почудилось, будто Бодлеров теперь нет, а есть только двое незнакомцев – один с двумя головами, а другой с головой, покрытой мехом, – и они очень одиноки, одни, совсем одни.

– Мне кажется, мы совершенно неузнаваемы, – Клаус с трудом повернулся и посмотрел на старшую сестру, – может, дело в том, что я снял очки, но, по-моему, мы абсолютно не похожи на себя.

– А ты сможешь видеть без очков? – спросила Вайолет.

– Если прищурюсь, то да, – ответил Клаус и прищурился. – Читать я не смогу, но налетать на предметы не буду. Я боюсь, что в очках Граф Олаф меня узнает.

– Тогда ходи без очков, а я не стану завязывать волосы лентой.

– Голоса нам тоже надо изменить, – продолжал Клаус, – я постараюсь говорить как можно более высоким голосом, а ты, Вайолет, низким.

– Отлично, – произнесла Вайолет самым низким голосом, на какой была способна. – А тебе, Солнышко, пожалуй, лучше всего просто рычать.

– Гррр, – попробовала Солнышко.

– Очень похоже на волка, – произнесла для тренировки своим новым голосом Вайолет. – Скажем Мадам Лулу, что ты полуволк-получеловек.

– Тяжело тебе придется, – проговорил Клаус самым высоким голосом, каким сумел. – Хотя и с двумя головами справляться тоже будет не легче.

– Мы объясним Лулу, что у нас до сих пор была очень тяжелая жизнь, но теперь, если мы будем работать на карнавале, она, как мы надеемся, изменится к лучшему. – Вайолет вздохнула. – И тут нам не придется притворяться: у нас действительно была тяжелая жизнь и мы действительно надеемся, что теперь она изменится к лучшему. Мы уже стали почти такими же уродскими, какими притворяемся.

– Не говори так, – сказал Клаус нормальным голосом, но тут же спохватился и пропищал: – Не говори так. Мы вовсе не стали уродскими. Мы как были, так и остались Бодлерами, хоть и носим одежду Олафа.

– Да, знаю, – низким голосом произнесла Вайолет, – но как-то странно притворяться совершенно другим человеком.

– Гррр, – согласилась Солнышко.