Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

– Помощь! – настаивала Солнышко. Она сняла с себя белый халат, широко разинула рот и, впившись зубами в материю, оторвала полоску. После чего протянула ее Вайолет. – Лента, – выговорила она, и Вайолет устало ей улыбнулась. Непослушными пальцами она подвязала кверху волосы, чтобы не мешали, потом снова прикрыла глаза и кивнула.

– Я знаю… это глупо, – проговорила она. – Но кажется, помогло, Солнышко. Клаус, продолжай связывать… резиновые бинты. Солнышко… можешь ты открыть… банку с супом?

– Трин, – ответила Солнышко, что означало «Да, я уже открывала такую банку, чтобы расшифровать анаграммы».

– Отлично. – Теперь, когда волосы у Вайолет были завязаны лентой, пусть даже ненастоящей, голос ее окреп и звучал увереннее. – Нам нужна… пустая жестянка… как можно… скорее.

Приходим к тому, кто недомогает,
Чтоб над болячкой смеялся он сам,
Даже когда доктора обещают
Ловко его распилить пополам.

Песня повсюду разносится звонко,
Поем мы куплеты ночью и днем.
Поем для мальчишки с разбитой коленкой
И для девчонки с ангиной поем.

Пока члены Г. П. В. распевали свою жизнерадостную песню, Бодлеры трудились, не теряя ни минуты. Клаус вскрыл коробку с резиновыми бинтами и начал их связывать. Солнышко начала грызть верхушку банки с супом, а Вайолет подошла к раковине и поплескала себе на лицо, чтобы окончательно прийти в себя. К тому времени, когда волонтеры дошли до припева

Тра-ла-ла-ла, тра-ла-ла-лей,
А ну поправляйся быстрей.
Тра-ла-ла-ла, э-ге-ге-гей,
Держи скорей шарик и не болей,

у ног Клауса, свернувшись, точно змея, лежала длинная веревка из резиновых бинтов, Солнышко успела отгрызть верхнюю крышку суповой жестянки и вылить суп в раковину. Вайолет же с беспокойством уставилась на нижний край двери, из-под которой выползала тоненькая струйка дыма.

– Огонь добрался до коридора, – сказала она, и дети опять услышали рев, – и олафовский прихвостень тоже. У нас есть всего несколько минут.

– Веревка готова, – объявил Клаус. – Но как отвлечь толпу с помощью пустой жестянки?

– Теперь это не пустая жестянка, – объяснила Вайолет, – это уже поддельный динамик. Солнышко, сделай в донышке одну дырку.

– Пиетрисикамоллавиадельрехиотемек-сити, – отозвалась Солнышко, но все ж таки сделала, как просила Вайолет, – проткнула самым острым зубом дно жестянки.

– Теперь, – продолжала Вайолет, – поднесите ее к окну. Встаньте так, чтобы вас не было видно. Там должны думать, будто мой голос идет из динамика.

Клаус и Солнышко поднесли пустую жестянку из-под супа к окну, и Вайолет засунула в нее голову, как в маску. Она глубоко вздохнула, собирая все свое мужество, и заговорила. Голос ее, проходя через банку, звучал слабо и хрипло, как будто она говорила через фольгу, чего, собственно, Вайолет и добивалась.

– Внимание! – объявила Вайолет, опередив волонтеров, которые как раз собирались запеть куплет про ветеранов, заболевших корью. – Говорит Бэбс. Маттатиас ушел в отставку по личным причинам, я снова – зав человеческими ресурсами. Убийцы и поджигатели Бодлеры замечены в недостроенном крыле больницы. Нам требуется помощь всех и каждого, чтобы наверняка не дать им сбежать. Прошу немедленно перейти туда. На этом все.

Вайолет вытянула голову из жестянки и взглянула на брата с сестрой.

– Как вы думаете – сработает?

Солнышко открыла рот, чтобы ответить, но остановилась, услышав голос бородатого волонтера.

– Слышали? – сказал он. – Преступники в недостроенной половине. Все туда!

– Может, кому-нибудь из нас лучше на всякий случай остаться тут и покараулить? – Бодлеры узнали голос Хэла.

Вайолет опять засунула голову в банку.

– Внимание! – объявила она. – Говорит Бэбс, зав человеческими ресурсами. Ни один не должен оставаться у главного входа. Это опасно. Немедленно переходите к недостроенному крылу. На этом все.

– Так и вижу заголовок, – произнесла репортерша из «Дейли пунктилио»: – «Убийцы пойманы в недостроенной половине больницы хорошо организованными медиками-профессионалами». Дайте срок, это прочтут читатели!

В толпе раздались одобрительные возгласы, затихавшие по мере того, как толпа удалялась от входа.

– Сработало, – проговорила Вайолет. – Мы их провели. Мы не хуже Олафа научились дурачить людей.

– И маскироваться, – поддержал ее Клаус.

– Анаграммы, – добавила Солнышко.

– И лгать, – напомнила Вайолет, думая о Хэле и хозяине лавки «Последний шанс», а также обо всех поющих волонтерах. – А вдруг мы действительно становимся злодеями?

– Не говори так, – остановил ее Клаус. – Мы не злодеи. Мы хорошие люди. Просто нам приходится пускаться на хитрости, чтобы уцелеть.

– И Олаф тоже пускается на хитрости, чтобы уцелеть, – возразила Вайолет.