Тридцать три несчастья

— Да ты погляди, какие сиськи! — Костя вдруг осмелел и обхватил рукой грудь Амилы, и та заулыбалась во весь рот.

В начале третьей бутылки девушки перестали шарахаться от музыки. Они уже весело скакали вокруг костра, обнимая счастливых рыбаков. Илья раз за разом наливал, уже не закусывая остатками рыбы, а девчонки галдели, шептались и заливались смехом.

В мерцающем свете костра и оранжевой луны Илья увидел, как его друг целуется с Амилой, а её подруга, пристроившись к Косте сзади, массирует его плечи. Камуфляжная куртка давно валялась на песке, а Костя остался лишь в полосатой майке без рукавов. А потом он как в тумане увидел двух целующих и гладящих его торс прекрасных фей. Но что самое интересное — две луны. И проскочила мысль: «Допился до белой горячки…» С этой мыслью он и вырубился.

Костя брёл к машине, ведя за руку Амилу. Язык заплетался, а ноги не слушались, но ему всё же удалось добраться до лэндкрузера и даже выключить музыку. Что произошло дальше — он уже не помнил…

Глава 4

День третий или куда подевались Новосёлки

«Прощайте все!

Не трогайте мои вещи, когда я умру…

Они заминированы!»

Футурама

Очередное утро запомнилось им больше предыдущих. Ещё на рассвете, когда мутные белые лучи осветили озеро и песчаный берег, друзья проснулись одновременно. Костя, почему-то в одной лишь полосатой майке, пошатываясь, направился к озеру, по пути разыскивая взглядом свои плавки, а Илья с трудом поднял голову и наблюдал опухшими глазами за действиями друга.

— Костян, я чё-то не понял. А что вчера было то, а?

— Всё было, Зуев. Хотя, не знаю, как у тебя. Доярки-то обалденные! Вот это девчонки!

— А ты уверен, что они доярки? — недоверчиво покосился Илья, вытряхивая из плавок песок.

— Может и не доярки. Какая к чёрту разница! Если бы ты знал, Зуев, как они старались. Сначала одна. Потом другая. Потом вместе, — Костя поднялся и поплёлся к озеру.

— Можно подумать, получилось чего.

— У меня всегда всё получается. Я не спал, как некоторые! — Костя зачерпнул чистой воды и жадно глотнул. Было уже всё равно, сырая она или ещё какая. Пить хотелось так дьвольски, что и эта была за счастье. Потом он запрыгнул в прохладную воду, прогоняя последние остатки сна.

— То пацаны дикие, то бабы голые… А куда они делись, не знаешь? — поинтересовался Илья, как только голова Кости показалась над поверхностью озера.

— Куда-куда. В деревню. Куда и мы сейчас направимся. Складывай барахло! — он вдруг вскрикнул и запрыгал к берегу. — Чёрт! Укусил кто-то за ногу!

— Я с тобой больше пить не буду. И вообще я по приезду месяц пить не буду! — Илья поднял указательный палец так, как вечером это делала одна из девушек.

— Куда ты денешься? — Костя потряс головой, выбивая ладонью из уха воду. — Сам набрал водки, а теперь я один её пить буду? Поехали уже в магаз быстрее, минералочки возьмём.

Через полчаса друзья упаковали в машину всё своё добро. Весело порыкивая, лэндкрузер двинулся в путь.

Дорога явно была не езженая, но какая — ни какая тропка всё же вырисовывалась, и это обнадёживало. Есть дорога — есть люди, есть люди — есть и деревня, ну и магазин, соответственно. А уж коли есть магаз — то есть и хлеб, и начинающие подходить к концу сигареты, и минералка, и пивко холодненькое, и колбаса с сыром — короче, счастье есть, если есть дорога.

Однако судьба сегодня не улыбалась: петляющая меж холмов и старых деревьев тропка вывела к какому-то убогому поселению, больше напоминающему заброшенный хутор или затерявшийся в лесочке детский игровой лагерь с несколькими десятками сбившихся в кучку хижин, крыши которых были покрыты тростником и соломой.

Посреди этой импровизированной базы отдыха имелась усыпанная песком спортивная площадка. Но ни футбольных ворот, ни баскетбольных колец, ни натянутой волейбольной сетки на ней почему-то не наблюдалось. Зато виднелись чёрные остатки кострищ, сложенные ровными рядами поленья, плетёные корзины и грубо сколоченные лавки с кухонной утварью.

Медленно переваливаясь на разбитых пружинах, автомобиль с устрашающим рёвом въехал меж обмазанных глиной шалашей, с хрустом давя заготовленный хворост и глиняные миски, и остановился на «главной площади» поселения, едва не сбив с ног сухую полуголую старушенцию. И не думая сторониться, полоумная старуха пригрозила в ответ кривой клюкой, подняв её высоко над седой нечёсаной головой. Остальные немногочисленные жители в одних набедренных повязках с ужасом и дикими воплями прыснули в разные стороны, как завидевшее кота семейство полевых мышей.

— Костя… Это чё за хрень? — Илья судорожно схватился за руль, глядя широко раскрытыми глазами на прячущихся за хижинами и кустами людей.

— Я понял, кажется. Это нас разыгрывают.

— С чего ты взял? — неуверенно ответил Илья, закрывая на замок дверцу.

— Сто пудов. Дед подговорил всю деревню за то, что мы у него навигатор стырили. И теперь нам мстят жители Новосёлок. Знаешь, как в фильмах — потом объявится сам и сообщит, что это розыгрыш.