Тридцать семь

Жил да был на земле
Говорливый король,
Он судьбу на сто лет
Предсказать мог порой,
Он умён и красив,
Доносила молва,
Только слишком спесива
Его голова.

В самом малом беда:
Где бы он ни бывал,
Головою всегда
Разжигался скандал.
Хочет та обуздать
Его длинный язык,
То пытаясь глотать,
То обрезав о клык.

А язык, хоть и глуп,
Зато боек и дик,
И всегда из-под губ
Слышен был его крик.
Раз открыт головой
Был закон, а он глух,
А на утро, как свой,
Громко высказал вслух.

Стал он нравиться всем,
И однажды нашло,
Будто думать совсем
Языка ремесло.
А когда вновь возник
Их обыденный спор,
То безмозглый язык
Вынес свой приговор.

Вот что я, голова,
Тебе нынче скажу,
Я теперь, как глава,
На двух стульях сижу.
Больше жизни любя
Болтовню и резню,
В это утро тебя
Я, пожалуй, казню.

И когда опустился
Зловещий топор,
Навсегда прекратился
Бессмысленный спор.
Лишь мгновенье он выл,
До конца не поняв,
То, что без головы
Не протянет и дня.

Как печален финал,
Как печален урок,
Поздно он осознал,
Да исправить не смог,
Озаренный на миг
Правотой ключевой:
Королевский язык —
Не в ладах с головой.

28.10.1990 г.

«Я сил прошу, когда в пылу утех…»