Тридцать один

Прижавшись губами к черпаку, я отважно отпил супа и ничего не почувствовал. Жидкость обожгла рот, прокатилась по горлу и раскаленной лавой упала в желудок. Я даже успел испугаться, что получу ожог, но жжение быстро прекратилось. Вместо него появилось чувство, что я разгрыз, свежую перчинку. Внутренности пылали. Хотелось выпить ведро воды, но не успел я сделать шага, как ощущения снова переменились. Пожар утих. Его место занял до боли знакомый вкус. Я ел обычную мясную похлебку, в которую по чистой случайности уронили кусочек рыбы. Привкус чувствовался, но настолько отдаленный и мягкий, что казался искусственным. Я машинально работал челюстями, пытаясь разжевать мясо, которого не было.

– Что левиафан не попался, одна жижка? – участливо поинтересовался Оливье.

В ответ, я состроил несчастное лицо. Ощущения от проглоченного супа продолжали меняться. Нёбо похолодело, как от мороженого. Откуда я знаю это ощущение? Директор академии пил с ним кофе. Клал в чашку две ложки и смотрел, как оно медленно тает в горячем напитке. Остальное мороженое он выбрасывал. Потому что любил только свежее. Зато я наедался вволю.

После нестерпимого жара, холод показался обжигающим. Я невольно сглотнул, продлив муки. Наконец, стужа сковавшая внутренности растаяла и запылала жаром. Я испугался, что смена вкусов превратится в вечный круговорот.

С улыбкой разглядывающий меня Оливье, поглубже запустил черпак в котел и выгреб полный ковш гущи.

– Спасибо. – пробормотал я, придержав черпак рукой.

Мясо левиафана не сравнится ни с чем! По крайней мере, я не ел в жизни ничего вкуснее. Нежное, мягкое. В меру соленое, с приятной кислинкой и едва различимой горчинкой.

– Не ешь много. Запьянеешь. – прошипел мне в ухо Евлампий.

Как я мог остановиться? Смачное мясо. Наваристый, перченый бульон. Лучшее сочетание, которое можно придумать. Я съел все.

Дядя, продолжая усмехаться, поднес еще один черпак, теперь с равным сочетанием мяса и бульона. Я уже наклонялся, когда голем ядовито пробурчал:

– Надеюсь, ты хорошо плаваешь.

Я замер. С открытым, перед Мечтой пирата, ртом. Такой близкой и соблазнительной. Еще чуть-чуть, капельку. Я вытянул губы.

– Ты по-собачьи плаваешь? – сухо спросил Евлампий. – Пытаюсь посчитать расстояние, которое ты проплывешь, перед тем, как захлебнуться.

Я вздрогнул и отодвинулся от черпака.

– Наелся? – искренне удивившись, спросил дядя.

– Нет. – честно сказал я. – Пойду за чашкой. Мне очень приятно, что вы меня кормите, но вы, наверное, и сами хотите отведать Мечту пирата?

– Конечно. – внимательно разглядывая меня, проговорил он. – Очень хочу.

– Тогда тем более, я никак не могу отвлекать вас. Ведь…– я запнулся.

Такие длинные мудреные предложения давались мне с трудом.

– Иди за чашкой. – фыркнул Оливье. – Общение с големом не идет тебе на пользу, мудришь много. Витиеватость не твой конек, крысеныш.

Евлампий попытался возмутиться, но я сбежал на камбуз и, ворвавшись внутрь, прислонился спиной к закрытой двери.

– Я не буду больше тебя спасать! Безумный оборотень! – закричал голем.

Я молчал, тяжело дыша.

– Ты чуть все не испортил. Это твой последний шанс!

Как мне не хотелось, возразить нечего.

– Ты не чувствовал, что пьянеешь? – вопил Евлампий.

Я задумался.

– Нет. – мирно сказал я.

– Он же специально…– продолжил голем и запнулся. – Как, нет?

– Я не пьянею, почти никогда. – ответил я.

– Правда? – удивился Евлампий. – Никогда о таком не слышал. Хотя, про попойки, устроенные оборотнями, тоже не доводилось.

– У нас не принято. – смущенно проговорил я.

– Замечательно! – вскрикнул голем. – Твои шансы больше, чем я думал. Ты можешь хлебать суп наравне с Оливье, но твоя голова останется ясной. Правильно?

– Наверное. – согласился я.

– Прекрасно. Бери чашку и возвращайся. – обрадовался Евлампий.

– А что это тебя вдруг так волнуют мои шансы? – заинтересовался я, вытаскивая из ящика подходящую для супа тарелку.

– Почему волнуют? – удивился голем. – Мы же с тобой связаны! Ты думаешь, меня устроит перспектива болтаться на шее мертвого оборотня лежащего на дне океана?

– Не думаю.

– Пока можешь не думать, главное потом начинай соображать, когда будешь уговаривать учителя. Давай повременим немного, пусть наедятся супа.

Прождав достаточно, чтобы по расчетам голема подгорный коньяк подействовал, я вышел на палубу. Все любители Мечты пирата расселись за столом, за которым я пробовал лилового стража.

– Я побывал во всех тридцати мирах, но раньше у меня не было такой прекрасной команды…

Мест за столом не осталось, но когда я подошел столешница удлинилась. Стол такой же заколдованный, как и все остальное на дядином корабле. Ну, кроме того черпака, которым мешали Мечту пирата. А может, и нет. Ковш тоже может быть волшебным. Кто его знает.

Я присел с краю, рядом с боцманом.

– Я рад. – продолжал дядя. – Рад, что теперь она у меня есть. Мы сотворим такое, о чем раньше и не помышляли!

– Страшно представить, что мы натворим. – пробормотал я себе под нос, к счастью никто меня не услышал, даже голем.