Тридевятые царства России

Город Медвежьегорск – самая северная точка Онежского озера. От него к югу идёт дорога вглубь большого полуострова, образованного когда-то ледником. Этот же причудливый строитель искромсал полуостров бесчисленными грядами, вытянутыми параллельно друг другу заливами и озёрами, окружил островами. Вот этот мир воды, камня и леса называется Заонежье. Новгородцы, смешавшись с карелами, заселили эти места лет семьсот-шестьсот назад. В московские времена над заонежскими сёлами вознеслись главки православных храмов. Правда, храмами в торжественно-ритуальном смысле их трудно назвать. Не храмы, а дома, в которых обитает Дух Божий, поднимает их ввысь над белым светом вод и тьмой дремучих лесов.

На острове Кижи – всему миру известный ансамбль, действительно не имеющий себе равных. Но духовный заповедник не ограничен берегом острова. По окрестным сельгам и наволокам, как планеты вокруг звезды, светят тихим светом деревянные срубы, увенчанные крестами.

Сельга по-местному – гряда, возвышенность. Наволок – мыс. Высокие гряды, заливы, мысы и острова – тот основной материал, из которого создан облик Заонежья. И ещё – дремучие непролазные леса по каменистым берегам, бесчисленные малые озёра, широкая онежская гладь, чистота воздуха и воды, запах трав… Изредка разбросанные деревни, луга и покосы вокруг них. И ещё – шатры, главки, кресты и тёмные бревенчатые стены церквей и часовен. Они придают особенное выражение заонежским пейзажам. Вдумчивое, умиротворённое, приемлющее.

Постройки, дело рук человека, удивительным образом вживлены в созданный природой ландшафт и наполняют его жизнью. Композитор Борис Асафьев, побывавший в Заонежье в 1920-х годах, отметил это: «Я был поражён прежде всего красотою ансамблей, то есть спайкой между фоном (природою: лес, холмы, поля, вода, острова, дальние линии берегов) и церквами, колокольнями, избами, часовнями, крестами…» Это, в самом деле, главная отличительная черта облика Заонежья… Впрочем, прошедшее время и здесь доминирует над будущим.

По материалам экспедиции Ларса Петтерссона и Ойва Хелениуса, работавшей в 1942–1944 годах, во время финской оккупации, в Заонежье насчитывалось двести сорок две деревянных церкви и часовни. Из них сохранилось теперь тридцать две. Эти цифры – убийственны. За шесть послевоенных десятилетий мир Заонежья оказался на грани полного уничтожения. Одни церкви были разрушены по причине идиотизма атеистической власти, другие погибли в результате запустения деревень (население Заонежья за столетие сократилось с сорока двух до семи тысяч человек – тоже повод задуматься). И главный разрушитель – равнодушие. Рассказывают, в одной из деревень на праздник одновременно загорелись церковь и магазин. Население, понятное дело, кинулось к магазину…

Примечательно, и тоже убийственно для нашей совести, что наиболее полный каталог с описанием и фотографиями памятников русского Заонежья был составлен шведом и финном в годы вражеской оккупации. Работы отечественных подвижников, таких как Константин Романов или Фёдор Морозов, остались незавершёнными – из-за коллективизации, борьбы с религиозным дурманом, нищенского финансирования. Не будь Петтерссона и Хелениуса, мы бы не знали даже, как выглядел этот почти исчезнувший мир.

И всё же то, что осталось, ещё хранит в себе великую тайну соединения человека, природы и Бога.

Озеро, носящее вселенское имя Космозеро, тянется на тридцать километров с северо-запада на юго-восток посередине Заонежского полуострова. Ширина озера – не более километра. На высоком берегу у его южной оконечности стоит деревня Космозеро. Успенский Космозерский погост известен с XVI века. Из двух церквей, его составлявших, сохранилась только одна, меньшая, церковь святого Александра Свирского. Высоким шатром возносится она над дорогой, над деревней, над блестящей водой озера. Высота её главки – тридцать два метра. Церкви в карельских дебрях строили с таким расчётом, чтобы их кресты были видны из деревень, составляющих приход. Маковки Александро-Свирской и сгоревшей Успенской церкви когда-то были видны издалека с дороги, ведущей с севера в Заонежье. Приветствовали путника и освящали вход в страну Заонежскую.

В самом центре полуострова, на холме у дороги возле крохотной деревушки Поля, стоит Ильинская церковь. Характер у неё совсем другой, не властный, как у Космозерской, а мягкий, нежный, умиротворённый. Над её главным срубом не взметается шатёр, а только маленькая главка примостилась, как птица, на так называемой бочке, криволинейной, расширяющейся книзу конструкции, которая, в свою очередь, поставлена прямо на конёк крыши. С запада к церкви примыкает шатровая колокольня. Она гораздо выше самой церкви, стоит на малоприметном косогоре, и поэтому кажется, что, спускаясь вниз с холма, ведёт за собой основную постройку. Мирный образ Ильинской церкви обусловлен её историей. Здесь не было погоста, центра общественной жизни. Когда-то на этом месте стояла небольшая часовня, потом её расширили, присоединили перевезённую из другой деревни колокольню – и получилась церковь.