Тридевять земель

Александра Николаевна беспрестанно читала газеты, но плохо понимала прочитанное. "Пропала болонка", читала она, и не сразу, а с небольшим опозданием осознавала – что это такое – болонка? "Душка Собинов" признан больным и ему дана отсрочка на год. Собинистки, кончено такому обороту дел рады. Люди менее экспансивные и считающие, что самый крупный талант прежде всего гражданин, а затем уже талант – немного смущены. Тенор слишком слаб, чтобы сражаться с оружием в руках, но он, наверное, найдёт в себе достаточно силы, чтобы дать несколько концертов на увеличение средств "Красного Креста", для облегчения участи раненых". Художественный театр сообщал, что в виду громадного успеха Григорий Донской с его говорящими собаками остаётся ещё на три дня. "Абсолютная перемена всей программы. Нечто небывалое. Надо видеть, чтобы верить". Странно, непонятно было это, и она вздыхала чаще чем обычно. Что ей было до болонки, собинисток, торгового заведения господина Александрова?

А отец Восторгов беспрестанно служил молебны, провозглашая: «Болярину Зиновию и дружине его здравия и спасения и во всем благого поспешения, на враги же победы и одоления, болярину Николаю и дружине его…»

* * *

Игнат дни напролёт просиживал в Алексеевке, где была почтовая контора, ожидая свежей почты. В это лето маленького роста в синей форме рыжий почтальон с саблей и револьвером, стал ему заместо родного человека, хотя и не перебросился с ним ни единым словом. Сгрузив мешок, он с важным видом сходил с высокого волостного крыльца, прыгал в тарантас, и тройка, распуская шлейф пыли, опять мчалась на тракт.

Александра Николаевна выписала у Сытина карту мира и, сверяясь с газетными сообщениями, по ней следила за перемещениями сына. Вдвоём с Гапой они разложили её на большом столе в портретной, и отныне, когда подходило время обеда, карту сворачивали вдвое, а кушанья подавались на освободившееся таким образом место.

Наконец "Русское слово" со ссылкой на "Daily Telegraph" сообщило, что вторая и третья русские эскадры соединились в полном составе утром 17-го апреля, крейсируя между Камранской бухтой и мысом Вареда. Томительно тянулись дни. 14 мая "Русское слово": «С 26-го апреля, когда эскадра Рожественского вышла из бухты Ванфонг, известий о её движении нет». 20 мая: «По последним известиям Рожественский и Небогатов встретились 25-го апреля и индокитайских водах и 2-го мая ушли вместе по направлению к Владивостоку. Предполагают, что эскадра обогнёт Формозу…»

И Александра Николаевна старательно выискивала эту Формозу. Как-то Гапа попросила показать ей Японию.

– И только? – изумилась она, округлив свои глазки, но поверила не сразу.

– Насмехаетесь вы надо мной, Александра Николавна, – жалобно сказала Гапа. – Мы, понятно, женщины неучёные, света не видели, но чтоб такое… Нешто этакая крохотулька с нами воюет?

Поглядев ещё, она накрыла сразу два японских острова большим пальцем правой руки, словно раздавила мошку.

Однако газеты вносили всё больше путаницы в голову бедной Александры Николаевны. То они сообщали наверное, что встречи эскадры Рожественского и Того надо ждать с минуты на минуту, то, ссылаясь на источники в Токио, предполагали, что русская эскадра подойдет к какому-нибудь острову посреди Тихого океана, оттуда двинется на север, к Камчатке, и затем через Татарский пролив во Владивосток. Но тут же следовало и опровержение: "Наша эскадра идёт колоннами, и решительно ещё нигде не встречала японцев, хотя, будто бы, Рожественский их ищет: его главная задача дать решительное сражение, пробиться же во Владивосток – будто бы на втором плане".

В подтверждение этому из Гонконга сообщали, что вдали слышна сильная канонада и предполагали, что стреляют с миноносцев-разведчиков. 12-го "Associated Press" из Нью-Йорка уже положительно утверждала, что между русской и японской эскадрами произошёл у берегов Формозы морской бой, и что японцы разбиты наголову.

И только спустя двое суток стали получаться более достоверные известия, и они, увы, были неутешительны. Со всех сторон сыпались телеграммы, извещавшие о морской битве между Цусимой и японским берегом, однако подробностей не сообщалось, а сами сообщения в большинстве противоречили друг другу. 14-го после полудня "Рейтер" распространил слух о происходящем бое в Корейском проливе между Рожественским и Того. Никаких известий об исходе морской битвы, кроме неопредёленных противоречивых слухов из японских источников о потере русскими нескольких судов, не было. Эти слухи и отсутствие официальных японских известий заставляли печать и морские сферы предполагать, что Рожественский прорвался через Корейский пролив, пожертвовав несколькими судами, вероятно, нанеся соответственный урон японцам.