Тридевять земель

— У меня всё хорошо. Не так, как мечтала. — Она улыбнулась, глядя ему в глаза. — Может, просто я не о том мечтала? Может, мечта была чужой?

Артём улыбнулся в ответ. Арлетт не отводила взгляда, и не переводила разговора на повседневное — что кому испекла, как дела в её магазине.

— Такое бывает? Чтобы мечта оказалась чужой?

Она развела руками.

— Наверное, бывает. Никак не могу привыкнуть к Риму. У нас там каждый день нужно что-то доказывать, оказаться хоть немного, но впереди остальных. Здесь не так. Здесь просто нужно быть полезной, этого достаточно. Но иногда хочется вернуться в Париж, на день или два.

— Возвращайтесь. Возьмите кого-нибудь, чтобы не скучать там.

Она посмотрела ему в глаза, молча кивнула.

— Обязательно. Не знаю, когда. Когда пойму, что нужно. Ортем, вы правда меня простили? Я ведь всё для себя делала, не для вас. А вы даже не задумались, нужно ли мне помогать — спасли, потому что могли.

— Если было что прощать — простил.

Арлетт обняла его снова.

— Пока не могу, — шепнула она ему на ухо. — И хочу попросить вас остаться, и сразу же вспоминаю тот первый день. Говорят, некоторые люди умеют забывать то, что им не нравится. Я пока не научилась. Но вы ведь ещё зайдёте, да?

* * *

Акира оказалась одна, без Карико.

— У неё свидание с ювелиром, — охотно пояснила она. — Что вы так смотрите? Весь город знает. Не удивлюсь, если он ей уже предложил руку и сердце — здесь ведь так выражаются?

— Думаете, у него есть шанс?

— Приручить? По нашим обычаям? — Она улыбнулась, не отводя взгляда. — Конечно, нет. Мы быстрее, сильнее и выносливее. О, вы уже научились слушать правду в лицо! Но знаете, я всё-таки верю в чудеса. Вы ведь настоящее чудо, хотя и не любите такое слышать про себя. Нет-нет, не напрашивайтесь. Я бы с вами весь день провела, — она взяла Артёма за руку, не отводя взгляда, — и ночь тоже. Как в тот раз. Но у меня дела, простите.

— Прощаю. И у меня дела, как раз собирался придумать отговорку и уйти.

Акира рассмеялась, и наросшие было в её взгляде льдинки тут же растаяли.

— Точно, у меня научились. Сможете зайти ко мне вечером? Хотела рассказать вам кое-что интересное.

— Только в присутствии Канси, — Артём и сам не знал, отчего вдруг сказал так. Акира улыбнулась.

— Ну конечно. Ей тоже будет интересно.

* * *

Глорию Артём менее всего ожидал застать у себя дома. Но застал. То, что ей выделили отдельную комнату, он уже знал — комната теперь всегда за ней, никому больше её не сдадут. Хочешь, чтобы человек возвращался чаще — пусть его комната всегда остаётся за ним.

— Вы ко мне? — Она открыла дверь, когда Артём, в полной уверенности, что комната пуста и заперта, опустил кулак, которым только что хотел постучать. — Ужасно рада вас видеть!

Артём и сам не знал, что сказать. Странное ощущение: не то чтобы прощаешься со всеми — тут прощаются, коротко, всякий раз, когда покидают дом. Вроде бы ещё один эксперимент, вроде бы ничего страшного не предполагается, а ощущение именно такое.

— Проходите. — Глория поманила его внутрь. — У вас много мыслей, но не знаете, с чего начать? Много у вас времени?

— Точно не скажу. Минут пять есть.

— Тогда я скажу. Я уговорила родственников, половину времени буду проводить здесь, половину — в Лондоне.

— Это замечательно!

— Я тоже так думаю, — улыбнулась Глория. — Очень плотное расписание, много выступлений. Мне нравится в Риме. Моим родным здесь не очень уютно, а мне нравится. Всё, идите!

— Простите? — Артём, в некой оторопи, встал из кресла.

— Вы будете чувствовать себя неловко. У вас ведь нет пяти минут. Лучше потом, без спешки.

* * *

— Я тоже со всеми попрощалась, — шепнула Канси, когда их обоих препроводили на тренировочную полосу — здесь дросселей учат тщательнее управлять своим талантом, скоростью перемещения. В том числе учат ходить — скользить — по воде.

— Так всё серьёзно? — Артём посмотрел в её лицо. Канси не сразу, но кивнула.

— Поняла вдруг, что нужно. Всё, можно начинать?

— Начинаем. — Артём протянул ей руку. — Первые сто шагов идём, потом я перехожу в скольжение. Остановка у первой контрольной точки, пять километров отсюда. Готова?

Странно, но «втаскивать» Канси в скольжение на сей раз оказалось необычайно трудно. Артём даже подумал, что с его собственным умением скользить что-то случилось. Однако регистратор ничего необычного не зафиксировал, как потом сказал оружейник.

Дошли до контрольной точки быстро, но там Артём почувствовал себя совершенно вымотанным. Что за новости?! К ним обоим подошёл врач, сделал все положенные замеры — подтвердил, что потрачено много сил, но и только.

— Твоя работа? — минут через пять разрешили встать и открыть глаза: дали питательного сиропа, и велели лежать молча. Артём обращался к Канси — она от сиропа отказалась, но в остальном послушалась.

Она кивнула.

— Может, пояснишь? Или тайна?

— Я стараюсь перенять твоё состояние. Трудно объяснить. Давай, я дома объясню, ладно? Я правда тебя так утомила? Я постараюсь делать это аккуратнее. Продолжим?

Продолжили. Спустя шесть коротких «походов» от первой до второй контрольной точки врач велел прекратить и отдыхать по-настоящему.