Триарии

- Не обещаю светскости, - честно ответил Александр. – Я все-таки батальонный хирург, а не «адъютант, равно храбрый и элегантный», поэтому истории у меня соответствующие.

- Они суровы и брутальны? – осведомилась Анна.

- Скорее грубы и незамысловаты. Например, однажды, мы обрели целый ящик английских консервов. Это было девять лет назад, в южной Африке.

- Трофей? – уточнила женщина, небрежно пролистывая куцее меню, отпечатанное смазанным шрифтом на неровно обрезанном листе желтоватой бумаги..

- Обрели, - неопределенно повторил хирург. – Всем досталось мясо, а у меня были овощи, я их отдал местным ребятишкам. А потом оказалось, что консервы мясоовощные и мясо внизу, а я просто открыл банку не с той стороны.

- А откуда эти «адъютанты»?

- Это идеал Сен-Сирской военной академии, когда ее основали, она должна была именно таких выпускать. А через два года после ее открытия, в тысяча восемьсот семидесятом - «завтрак в Страсбурге», и понеслась Великая война. А уже через год вместо храбрости и элегантности требовалось, в первую очередь, умение окапываться. Видел я довоенные рисунки французской гвардейской кавалерии — кони в эскадронах по мастям, медные каски сверкают, золотые кушаки, белые перчатки... «магнетизм кавалерийской атаки и ужас холодной стали». Это не стихи, это устав такой.

- Добрые старые времена?

- Старые. Но ох, какие недобрые... Только в Великую войну убитых и умерших от ран стало больше, чем умерших от болезней. При том, что в начале ее умирало больше половины раненых, а больше половины выживших становились калеками. Потом пришли Пирогов, Листер, Склифосовский и всех научили. А потом мы замерли в развитии и продолжили учиться только год назад. Мда, что-то у меня со светской беседой не ладится.

- Хорошее начало. Мне нравится, - сказала женщина, и ее смех зазвенел словно крошечные серебряные колокольчики. – Прошу вас, продолжайте.

Глава 11

- Итак, - инструктор грозно обозрел воспитуемых, изобразив злобный и внушительный оскал. – Вам предстоит работать с «шагоходами». Понятно, что делать будете в основном несложную техническую работу – заправка, смазка, перезарядка, чистка оружия. И то – под присмотром техников ремонтного взвода. Но, чем черт не шутит, всякое может случиться. Иногда скафандр оказывается долговечнее оператора. Поэтому, по воле командования, я сейчас прочитаю вам короткую лекцию о том, что есть самоходная боевая броня.

Таланов невольно усмехнулся, слишком забавно смотрелся десяток новобранцев перед макетом внутреннего устройства скафандра, особенно по контрасту с суровым ефрейтором, преподающим азы службы. Действие происходило прямо на открытом воздухе, в дальнем углу полигона, под легким навесом. С правой стороны доносились регулярные взрывы – Зимников учил пехоту наступать за огневым валом. За спиной стучали лопаты и заступы, раз в полминуты шипяще бухала противотанковая пушка – разведрота тренировалась в быстром окапывании и оборудовании противотанковой позиции. Еще можно было расслышать разнобойный треск автоматов, время от времени на землю падала стремительная тень низко проходящих самолетов – неподалеку обосновалась база воздушных штурмовиков, и летуны не упускали возможность потренироваться на дармовых мишенях, тем более, что в последнее время за «дружественный огонь» стали неслабо наказывать. Зимников не возражал и даже категорически приветствовал воздушные эскапады, рассудив, что чем больше солдат будет видеть воздушного врага до настоящих боев, тем лучше. В общем, жизнь кипела.

- Как видим, на внутренней стороне шлема много разных шпунтиков и дюндиков, - простым, понятным языком объяснял инструктор. – Они вам ни к чему, все равно не разберетесь. Запомните три главных указателя, они прямо по центру вверху. Первый – светограмма гидравлики по основным узлам. В зависимости от давления горит одна из трех лампочек. Зеленая – все путем, желтая – давление падает, красная – амба. И не забывайте – «ноги» берегутся больше всего, а ремонтируются в первую очередь!

Майор вдохнул весенний воздух, все еще прохладный, но уже с легким намеком на летний букет настоящего тепла, травы и прочей флоры. А еще оружейного масла, бензина и вездесущего пота. Призывники переминались с ноги на ногу, добросовестно постигая азы «механической» науки.

- Далее циферблат, который указывает количество топлива. Полная заправка дает вам часов пять более-менее полноценного движения. И, наконец, состояние аккумулятора. Он небольшой, это запас на крайний случай, если бак пробит или топливо само закончилось.

Инструктор помолчал, озирая слушателей, и веским жестом поднял палец, сообщая:

- Состояние копиров, масло и все остальное – это важно, но вам пока без надобности, освоите по ходу работы. Давление в системе, дизель и аккумулятор – вот первое, с чего начинается война в «шагоходе» или его ремонт и заправка. Запишите на руки и читайте по тыще раз на день.

- Господин ефрейтор, разрешите обратиться, - несмело обратился один из призывников, на вид самый юный.

- Разрешаю, - сумрачно ответил инструктор.