Три выбора

– Ну, и отлично! А мне на переработку тоже неделька нужна. Так что через пару недель жду. Баньку к вашему приезду протопим, а в ней и поговорим! Вы не забыли мою просьбу, которую я через этого шкодливого дурака передал?

– Я ничего не забыл, Сан Саныч! А вот вы нарушаете свое правило – дважды ни о чем не напоминать. Мне про это ваше правило Савелий Ильич еще в первый приезд растолковал.

– Ну, хоть и шкодник он и дурак, а это он вам правильно сказал. Но что-то у меня в последнее время с памятью стало – путаю порой явь и грезы: что говорил, что слышал, что только хотел сказать… Отдыхать пора! Вот приезжайте не на день, а на недельку, вместе и отдохнем у нас на озерах!.. А Савелия с собой возьмем и епитимью на него наложим за его шкоду – пусть нам под пиво раков ловит!

– Спасибо, Сан Саныч! Но вы – птица вольная, а у меня шеф есть злющий. Боюсь, что на недельку не отпустит…

– А вы ему отрапортуете, что Челядьевск все сделал даже раньше, чем по договору – я вам это обещаю – вот шеф ваш и смягчится, и отпустит ко мне на рыбалку да по грибы! Ну, до скорого!

– Спасибо, Сан Саныч, и до свидания!

В трубке пошли короткие гудки и я обнаружил, что все смотрят на меня как на именинника.

Первым нарушил молчание Вольский:

– Ну, дело ясное, что дело темное, однако понятно все же, что сам Сидоров от Савелия Ильича открещивается, списывает все на «дурную самодеятельность» и «глупость» Савелия. Верить в это нельзя, но и обижать неверием – тоже ни к чему. Будем считать, что так все и было. Важно то, что Сан Саныч виляет хвостом как побитая собака и, думаю, слать фарт теперь в Челядьевск можно месяца два-три спокойно. Отшила Сан Саныча Тамара Николавна капитально, и пока они не «помирятся», наш фарт в Челядьевске будет в безопасности. А помириться им мы не дадим как можно дольше. И за этим я послежу сам и отсюда, из Морквы, и на место, в Магнитоград, наезжая…

Его прервал Илья:

– Конечно, нужно Саше хоть раз в месяц «для здоровья» видеть Тамару Николаевну. А все же вагончик я бы и в Царицын послал…

Александр Еремеевич подхватил:

– Конечно Илья! Даже пару можно… У Тамары Николавны теперь фарта вдоволь – весь возьмем!

Я снова напомнил о себе:

– А теперь, Ефим Семенович, разговор с Савелием. И вы увидите, что все не так просто!

Ефим Семенович на этот раз дал команду Белле Борисовне и через минуту в кабинете раздался испуганный голос Савелия:

– Кто говорит? Георгий Евгеньевич?

– Да, это я, Савелий Ильич… Приветствую вас!

Говорил я дружелюбно и бодро, а из динамика услышал агрессивный и даже обреченный тон:

– Ну, что, теперь и вы на меня собак вешать будете?

– За что, Савелий Ильич?

Динамик не поверил в мою искренность и продолжил тем же тоном:

– Да ладно, чего уж там… За англичанку эту Магнитоградскую!..

– Какую англичанку, Савелий Ильич?!

Голос из динамика продолжал упорствовать в своей обреченности, но постепенно обрел и исповедальные обертоны:

– Да такую, что подписала мне тогда письмо… Которая в «британском стиле» прелести свои перезрелые содержит… Но не будем лукавить друг перед другом – мы же взрослые люди. Барышня она, как вы помните, сильная и стильная, но жадная и бедная. Ездит, между прочим, на «Тойноте». И взять ноту выше классом очень даже не прочь… Вы, понятно, щедрость-то свою морковскую сразу не развернули (и правильно сделали, аванс – не масло, может кашу и испортить), а мне терять было нечего – нам фарт как воздух нужен. Ну, я вижу – солнышко светит ясное, тени неолово-синатовые на английском костюмчике Тамары Николавны поигрывают, бесенята в глазках ее приплясывают, я и пригласил ее в ресторан «для делового разговора».

Я слушал Савелия Ильича и наблюдал за выражениями лиц Ильи и Саши. Сказать, что они выражали недоумение было бы слишком слабо. Оба – а особенно Александр Еремеевич – были просто ошарашены, огорошены, оглоушены и заворожено впились взглядами в динамик телефонного аппарата. А он продолжал исповедь голосом Савелия Ильича:

– Ну, приходит она вечером в модном классическом британском твиде, покрой модели – в стиле «принца Уэльского»… Вам еще подробности нужны?

– Да нет, конечно, Савелий Ильич! Вы и так передо мной как на исповеди, а я ведь не священник.

Здесь впервые я услышал нотки надежды:

– Ну, не скажите, Георгий Евгенич! Это смотря в каких мирах! Для меня вы сейчас – не меньше патриарха. Если я не получу от вас отпущения грехов, Сан Саныч меня не просто выставит за ворота, а еще и бубнового туза на спину прилепит…

Я уже все понял, но решил уточнить для Александра Еремеевича:

– Так вы говорите, что тогда в Магнитограде была хорошая погода?

Савелий Ильич удивился этому моему вопросу:

– Две недели подряд жарило как на Голгофе!.. И уж это – точно. Это у меня в памяти сидит как гвоздь. Вы представляете себе, что могло заставить женщину в такую погоду напялить твидовый костюм?

– Спасибо за разъяснения, Савелий Ильич! Думаю, что теперь-то мы сработаемся. И кто старое помянет… Передайте Сан Санычу, что телеграмму об отгрузке фарта мы вышлем сразу.

– Конечно, передам, Георгий Евгеньевич! – радостно воскликнул микрофон. – А когда вы приедете…