Три – вариант нормы (СИ)

Офелия указала на последнюю фамилию и закрыла папку, покончив с той. Взяла ее в руки и встала с дивана. Торн указал пальцем на стопку с двумя его папками, куда Офелия вскоре положила и свою. Работал Торн вдвое быстрее нее, но ей не была в тягость мысль о своем несоответствии, ибо в конце-концов Торн нуждался в ее помощи как никогда сейчас. Внешне он этого и не показывал, но Офелия никогда не была глупой девочкой, не способной догадаться о его потребности самостоятельно.

– Как к этому относится Фарук? – поинтересовалась она, взяв со стеллажа новую папку. – Насколько я знаю со слов Беренильды, к постановке, реальных событий которой он стал свидетелем.

Торн почти незаметно покачал головой. Офелия прищурилась, понимая, что на блеклой коже появились отчетливые синяки под глазами и резкие черты лица, будто бы мышц стало меньше, кожа была как бы натянута на череп. Она безмолвно ужаснулась его истинному виду и села на диван, уверенная, что будет помогать Торну в организации мероприятий, и плевать она хотела на его необщительность и холод. Подобный вид даже для Торна был болезненным и ненормальным, но она знала, что он в этом не виноват: Фарук решил нагрузить его работой, которую прошлый интендант должен был выполнить за два года.

– Не знаю ничего насчет этого, – ответил Торн. – Нрав Фарука мним, меняется очень быстро, у власти такой персоне опасно сидеть, но здесь я не в силах повлиять. Если будет хоть малейшее несоответствие его видению реальности, будьте уверены, всем придется несладко, а организаторам особенно.

Больше всего Офелии сейчас хотелось прийти к Фаруку и сказать о сущей несправедливости, но если бы тот слушал кого-то, кроме себя. Нрав Фарука ей знаком очень хорошо, пять лет назад и она, и Торн чуть не лишились жизней из-за него, но если Офелия могла его не боятся, то Торну много чего угрожало, пока он работает интендантом.

– Я могу как-то помочь? – спросила она.

Торн вдруг выпрямился, смотря на Офелию с нескрываемым недоумением, будто бы она только что согласилась на смерть.

– Вы хотите стать организатором постановки? – спросил он. – Вы слышали, что я сказал?

Офелия отложила папку и встала с дивана, расправляя кудри. Она подошла к его столу вплотную и уперлась обрубками рук в столешницу, не отводя от Торна решительного взгляда.

– Со слухом у меня проблем нет, – ответила она. – Слышу я все превосходно и запомнила ваши слова. Неужто считаете, будто бы я не осознаю возможных последствий?

– Больше склоняюсь к тому, что вы больно неопытна в делах Полюса и не до конца понимаете, на что на самом деле при своем желании способен Фарук.

Их лица находились друг напротив друга, не будь они мужем и женой, оба сочли бы такое поведение вульгарным и неподобающим. Офелия покачала головой, не сумев сдержать уверенную ухмылку. Ей было смешно оттого, насколько Торн в действительности ошибается в собственных суждениях.

– Желания Фарука удовлетворить сложно, – согласилась она. – Почти невозможно. Однако в случае провала у вас будет на одного союзника больше.

Торн нахмурился, подозрительно глядя на нее.

– Зачем вам это?

Офелия отвела взгляд к окну, наблюдая за небольшой каретой, уезжающей вдаль под свет фонарей. Ответ на этот вопрос знали все, кроме Торна, но именно ему рассказывать запрещалось, отчего Офелии приходилось прибегать к изворотливости.

– Моей страстью всегда была история, события прошлого, – промолвила она. – Однажды я видела Фарука в гневе и знаю, чем он закончился для того человека, поэтому не хочу, чтобы история повторилась.

Как ни смешно, а на самом деле речь шла об одном и том же человеке, сидящим перед Офелией, застывшем в удивлении.

Комментарий к Глава 5. Импульсивный Представитель

Продолжение во вторник)

========== Глава 6. Полуправда ==========

– Никто из нас им не доверяет, на программу записываются в основном люди с других территорий. С Вавилона чаще идут неосведомленные о произошедшем.

Офелия сидела на подоконнике около телефона, разговаривая с Октавио. У них оставалось около четырех минут на транстерриториальный разговор, Офелия пыталась получить информацию о Центре девиаций и его странных планах, а также рассказала о визите Лазаруса, что до сих пор напрягал, рассчитывая, что Октавио прольет свет на истину его мотивов.

– И сколько человек записалось? – спросила Офелия. Голос ее был строг, но внутри сидело беспокойство, она не желала возобновления работы Центра, помня те ужасы, когда ее свойства сбивали с привычного курса.

Послышался шорох в трубке: Октавио рылся в документах. С Леди Септимой они занимались “Дружной Семьей” с тех пор, как школа вновь появилась на картах Вавилона, подготавливая кадры уже не для Генеалогистов, а для расширения влияния новых экономических отношений, развития дипломатии на территориях, ради этого расширив и профильность учебного заведения, что отныне позволяло гражданам других территорий на правах чужестранцев пребывать на Вавилоне. Офелия лишь одобряла подход Октавио к превращению “Дружной Семьи” из закрытой школы Духов Семей едва ли не на центр образования всех территорий.