Три цвета одного убийства

– По логике вещей, ваш муж будет молчать, а значит, пойдет по делу один, а не в сговоре нескольких лиц. Уже легче. Доказательств кражи нет. Припишут взлом. Учитывая связи и влияние жертвы, Парфен может получить от шести до восьми лет. Не больше. В зоне таких дерзких воров уважают. Так что он будет ходить в авторитетах и пользоваться всеми благами.

– Мне от этого не легче, – вздохнула девушка. – А когда я смогу его увидеть?

– После суда. Раньше вас к нему не допустят. Но помните главное. Таких людей, как Парфен, прослушивают. Если вы что-то знаете, то вам лучше молчать. Следствие хватается за любую соломинку. Им нужна информация. И если вам дадут свидание до суда, то только с целью случайного прокола с одной из сторон. Любая неосторожность может плохо кончиться.

– Спасибо вам за напутствие.

– Благодарить меня не за что. А советы лучше брать у вашего свекра.

– У Матвея Николаевича?

– Приятный старик, – улыбнулся следователь. – Но когда-то он гремел на всю страну. Теперь легализовался. Их родственные связи нигде не зафиксированы. Он же редко у вас появляется. Не так ли? Не хочет наследить. А в пятидесятых и шестидесятых это был легендарный человек. Более ста вскрытых сейфов на его счету. А попался только однажды. Но доказать ничего не смогли. Он человек болезненный, и зона ему противопоказана. Теперь консультирует талантливую молодежь. Мать у Парфена умерла молодой, и Матвей воспитывал его с трехлетнего возраста. Мужик стал мальчишке и отцом, и матерью. Думаю, что Парфен перехватил эстафетную палочку отца. Я знаю о девяти виртуозных ограблениях коллекционеров от искусства, которые так и остались нераскрытыми. Если бы не анонимка, произошло бы десятое. Когда-то Матвей жил в той же убогой квартирке, где сейчас обитаете вы. Теперь у него шикарный особняк за городом. Вряд ли он приглашал вас к себе в гости. Матвей превратился в улитку и редко выползает на свет. И очень не хочет отбрасывать свою черную длинную тень на сына. У них даже фамилии разные. Это все, что я могу вам сказать. И будьте очень осторожны.

Лика встала и больше не благодарила разговорчивого следователя, а тихо ушла.

Продолжение событий не заставило себя ждать. В тот же вечер Лику посетил сам Егор Капитонович. Двое его сопровождающих остались стоять в прихожей. Лика их узнала. Это они приносили деньги, от которых у нее крышу снесло. Гость никак не вписывался в убогий интерьер квартиры. Садиться на стул он побрезговал, остался стоять на пороге.

– Я в курсе событий, госпожа Смолякова. Какой выход из положения вы видите?

– Самый простой. Я должна связаться с мужем и узнать, куда он спрятал ваши деньги, если только не передал их исполнителю. Я, так же как и вы, не знаю человека, работавшего с мужем в паре. Видела его мельком в ресторане, и все.

– В ресторане мы имели дело с чучелом. Обычный манекен, нанятый на эпизодическую роль. Это же очевидно. Вряд ли ваш муж имеет напарников. В такой работе надежных партнеров не найдешь. Мы потеряли величайший шедевр мировой живописи самым глупым из существующих способов. Понимая ситуацию и уважая вашу красоту, я дам вам год на возвращение денег. С процентами, разумеется. Вы мне должны вернуть один миллион сто тысяч долларов ровно через год. В противном случае вас убьют.

Ответа он не ждал, повернулся и ушел.

Лика побледнела. Она поняла, что этот человек не шутит. Таких денег девушка найти не сможет ни через год, ни через десять лет. Она выслушала приговор. Жить ей остался год. Лика осталась одна-одинешенька, беззащитна и уязвима. Жизнь пошла под откос. Всю ночь она просидела на кухне с бутылкой водки в обнимку. Не помогло.

Наутро она позвонила свекру. Он давно уже не появлялся в поле зрения. Ей нужен был совет или какая-то поддержка, а где взять? С родителями она уже давно не общалась, другое дело Матвей Николаевич.

Ей ответил женский голос.

– Могу я поговорить с Матвеем Николаевичем?

– Кто его спрашивает?

– Невестка.

– Сейчас узнаю.

В трубке долго царило молчание, потом она услышала знакомый голос свекра:

– Лика, солнышко, рад тебя слышать…

– Ты куда-то пропал, дед, вот я и позвонила.

– Пропадал я в красногорском госпитале. Там у меня друзья. С того света меня вытаскивали. Вроде как получилось. Но пока привязан к койке. Вставать не могу, да и сил нет. Но это временно.

– Ты не хочешь, чтобы я к тебе приехала?

– Живу я не близко. Дорога трудная. У тебя все хорошо?

– Замечательно, если не считать, что Парфена посадили за грабеж, а меня обещают убить.

В трубке повисла пауза. Голос Матвея Николаевича вдруг стал хриплым и тихим:

– С Киевского вокзала доедешь на электричке до Апрелевки, а там тебя встретят. Выезжай прямо сейчас.

Лика тут же оделась и поехала в Апрелевку. Старик был ее последней надеждой. Она даже не знала, чем он может ей помочь, но верила в него. Так часто бывает, когда за спиной сожжены все мосты, а перед тобой лежит бескрайняя пустыня. Стоять на месте невозможно, ноги утопают в песке, а идти некуда.