Три сердца и три льва

Джинни подняла взгляд. Рыжие волосы подчеркивали, как побледнело ее лицо.

– Хорошо сказано, адмирал. «Что-то вселилось…» Вода вызвала у него шок, и возобладали кошачьи инстинкты. Вселившийся Дух утратил контроль над телом. Однако он по-прежнему находится там. Как только Дух разберется в психосоматике Свартальфа, он попытается восстановить контроль и сделать то, для чего он явился.

– Какой Дух?

– Не знаю. Нам лучше не мешать ему.

Я встал:

– Нет, подождите. Я могу это выяснить.

Взгляды всех присутствующих обратились ко мне.

– В меня, видите ли… э-э… вселился Дух Лобачевского.

– Что? – изумился Карлслунд. – Душа Лобачевского вселилась в ваше… Не может быть! Святые никогда…

Я отмахнулся, встал возле Джинни на колени и зажал голову Свартальфа между ладонями.

– Успокойся, никто не хочет причинять тебе вреда. Тот, кто вселился в меня, думает, что понимает, что случилось. Соображаешь? Его имя – Николай Лобачевский. Кто вы?

Мышцы кота напряглись, сверкнули клыки, комната заполнилась громким воем. Свартальф снова был близок к истерике.

И снова во мне зазвучал чужой голос:

– Сэр, с вашего разрешения, у меня есть идея. Он не Враг. Я бы знал, если бы он был Врагом. Случившееся приводит его в замешательство, он смущен, а для того, чтобы мыслить, он располагает лишь кошачьим мозгом. Очевидно, ваш язык ему незнаком. Разрешите, я попытаюсь успокоить его?

С моих уст полились журчащие и шипящие русские звуки. Свартальф вскочил, потом я почувствовал, как он понемногу расслабился под моими ладонями. А потом… он смотрел и слушал так внимательно, с таким наслаждением, будто я был не я, а мышиная норка.

Когда я замолчал, он покачал головой и мяукнул.

– Итак, он не русский, но, кажется, понял наши намерения.

«Посмотрите, я знаю английский, вы понимаете этот язык, Свартальф тоже знает его. Почему же этот… ну, тот, который вселился, в отличие от вас, английского не понимает?»

«Уверяю вас, сэр, кошачий мозг в данном случае не годится. В нем нет структуры, хотя бы немного схожей с той, что управляет человеческой речью. Вселившейся душе и так приходится использовать чуть ли не каждую работоспособную клеточку мозга вашего Свартальфа. Но она без затруднений может использовать весь накопленный им опыт. Даже у этого маленького млекопитающего есть хорошая способность к запоминанию и огромный запас памяти. Нам нужно только воспользоваться языком, на котором говорила при жизни эта душа».

«Понятно, – подумал я. – Но вы недооцениваете Свартальфа. Он долгое время прожил в нашей семье. Его с рождения воспитывала и обучала ведьма. И поэтому он гораздо разумнее обычного кота. Кроме того, атмосфера колдовства, в которой он прожил всю свою жизнь, не могла пройти для него бесследно».

– Прекрасно. Говорите ли вы по-немецки? – теперь я обратился к коту. Свартальф с жаром кивнул.

– Ми-йа, – сказал он с выраженным акцентом.

– Добрый вечер, милостивый государь. Я – математик Николай Иванович Лобачевский, старший советник Российского Казанского университета. Рад приветствовать вас, милейший.

Последняя фраза была сказана по-французски – по всем правилам вежливости XIX столетия.

Лапа Свартальфа со скрежетом царапнула пол.

– Он хочет писать. – От изумления глаза Джинни широко распахнулись. – Свартальф, послушай… Не сердись. Не бойся. Не мешай ему делать то, что он хочет. Не сопротивляйся, помоги ему. Когда это все кончится, у тебя будет больше сливок и сардин, чем ты сможешь съесть. Обещаю. Ты же хороший котик.

Она пощекотала ему подбородок.

Непохоже было, что Свартальф полностью примирился с тем, что в его теле поселился Дух ученого. Но ласка помогла – он замурлыкал.

Пока Джинни и Грисволд были заняты приготовлениями, я сконцентрировался на обмене мыслями с Лобачевским. Остальные, потрясенные случившимся, столпились вокруг. Неизвестность дальнейшего мучила их. Я обрывками слышал, о чем они переговаривались.

– Черт возьми, никогда даже не слышал, чтобы святые являлись подобным образом! – удивлялся Чарльз.

– Адмирал, прошу вас!.. – возмутился Карлслунд.

– Что ж, это верно, – согласился Янис. – Демоны вселяются в одержимых. Но святые, в отличие от демонов, никогда не вселяются в чужое тело.

– Может быть, и вселялись, – возразил Грисволд. – Мы иногда с пренебрежением относимся к доказательствам существования взаимного переноса масс при пересечении континуумов.

– Они не дьяволы, – сказал Карлслунд, – они никогда не делали этого в прошлом!

– Мм-да, – вмешался Барни. – Давайте подумаем. Дух или мысль из одной Вселенной в другую может переходить без помех. Может быть, святые всегда так возвращаются к людям – не в телесном облике, а как Духи?

– А может, некоторые все-таки возвращались и во плоти? – предположил Карлслунд.