Три самодержца. Дневники генеральши Богданович

27 ноября. Петров был сегодня в Гатчине благодарить царя за полученный чин. Конечно, рассказывал про стереотипный вопрос, который царь предлагает: зачем представляется, давно ли на этом месте, где раньше начал службу и где еще был до этого места. И всем одно и то же. Выглядит царь мрачным, похудел, землистый цвет лица, до сей минуты еще конфузится и совсем не находчив. Всех принимает он в бильярдной комнате.

30 ноября. Рассказывают, что было покушение сделать крушение царского поезда во время следования его из Крыма. Развинтили 12 болтов, но офицер Тамбовского или Пензенского полка заметил вовремя и остановил поезд. Это – выдумка, но записываю ее потому, что было время, когда все выдумывали, а затем незаметно многие из выдумок привели в исполнение злые люди, которые раньше эти выдумки распускали.

3 декабря. Рассказывали нам, будто 60 тыс. рабочих двинулись в Петербург на заработки, что Грессер призывал дворников – узнать у них, можно ли в их домах поместить хотя бы по одному человеку. Говорила это нам Маркевич.

Теперь говорят, что уже с мая месяца было известно Дурново о голоде, что он должен был требовать от Вышнеградского запрета вывозить рожь, что Дурново больше виноват, чем министр финансов. Верховский сказал, что пшеницу только тогда запретили вывозить, когда Абаза продал свою за хорошую цену.

Рассказывают, что в Симбирской губ. все дети померли от голода; туда послали детские платья и все вернули – не на кого было их надеть. Возмущение всюду растет страшно.

6 декабря. В орловском Красном Кресте обнаружена растрата 20 тыс. руб., но об этом не будут публиковать.

Рассказывали, что Черевина кто-то спросил, знает ли он Плеве. Он ответил, что знал, когда он был не фон Плеве, а просто Плеве. Видно, что теперь Плеве задался мыслью провести себя повыше coute que coute[45]. Он ловок, хитер, умен и несомненно успеет.

10 декабря. Сегодня Самойлович рассказывал про вел. кн. Сергея Александровича (говорил про него в Департаменте мануфактур Найденов), что в Москве все им возмущены, городской голова Алексеев совсем с ним разошелся. Вел. князь приказал, как в Петербурге, в известные часы дня по улицам не ездить, вследствие того, что однажды его экипаж не мог проехать. Алексеев приехал к нему доказать, что в Москве это немыслимо. Он рассвирепел, и кончилось полной размолвкой.

Еще Кутайсов говорил, что в Москве устроились скачки. Вел. князь выразил сочувствие этой затее, сам назначил скачки в час дня, обещал приехать, но явился только к 4½ час, когда стемнело. Ожидавшая публика встретила его свистками, так как скачки начались только по его приезде. Рассказов о всех безобразиях вел. князя очень много. Он не мог жить в Кремле из-за того, что его беспокоили колокола, и проч.

12 декабря. Сейчас был Кутайсов. Вернулся вчера вечером из командировки в Тобольскую, Пермскую и Оренбургскую губ. Рассказывает ужасы, возмущен всем, что происходит и здесь и там. Отсюда распоряжения замедляются, или совсем на запросы не получается ответа, там же губернаторы бездействуют, а работают и крадут вместе с тем крестьянские чиновники. В Ялуторовске отчаянное положение – настоящий голод. В некоторых местностях били чиновников, ругают царя. Кутайсова мнение, что грабить начнут скоро, были уже поползновения. Кутайсов говорит, что из 65 млн по крайней мере 30 или украдено, или пропали вследствие глупых распоряжений.

Вел. кн. Владимир просился в Москву, так как вел. кн. Сергеем там недовольны, на что царь отвечал: «Ты у меня такой, брат, что я тебя должен держать при себе. Так тебе лучше».

13 декабря. Был сегодня С. Морозов из Москвы. Генерал-губернатор очень бесцеремонно обошелся с московскими аристократками – заставил их ехать по всем купцам за пожертвованиями в пользу голодающих. Всем этим дамам купцы, недолюбливая вел. кн. Сергея, ничего не жертвовали, провожали их с обещаниями, что пришлют свою лепту, но мало кто из них ее послал.

16 декабря. Е. В. вспомнил, что Александр II подписал конституцию 26 февраля 1881 года. В ней было сказано, чтобы были введены сведущие люди из разных ведомств и разных профессий в Гос. совет, а также предполагалось образовать несколько комиссий для обсуждения важных вопросов с участием сведущих людей, но затем – 1 марта, и все было предано забвению. Вишняков сказал, что он тоже читал конституцию, что Барыков тогда ее писал, а Заика переписывал, так как Заика всюду старается вмешаться.

Говорили с Е. В. об Андрее Николаевиче Муравьеве. Е. В. сказал, что Муравьев развратил Мещерского и Мосолова, которые затем развратили пол-Петербурга своей постыдной страстью.