Три пункта бытия

Итак, к тому времени, как разорился мой отец, мне было двадцать пять лет, я был женат, имел детей, но единственно, что я умел тогда хорошо делать, так это тратить деньги. Разорился отец, не стало денег, и я не стал ничего делать. Я ничего не делал день, два, месяц, два месяца, а потом все-таки предпринял кое-что. Должно быть, во мне заговорила кровь моего деда, который к тому же, как выяснилось, оставил на имя своих внуков некоторые средства с условием, что эти средства попадут в наши руки только или после смерти нашего отца или после его разорения. Дед был предусмотрительным коммерсантом.

Кроме того, у меня оказались и еще кое-какие средства. Все знали в Чунцине, что моя жена была когда-то моей невестой и что, будучи невестой, она имела самый вздорный характер и самое приличное приданое.

Так как мой отец любил пожить, а я тоже любил пожить независимо от него, я и женился на богатой невесте. Не скажу, чтобы мне никогда не приходилось расплачиваться, но это не было для меня неожиданностью, я всегда знал, что бесплатных удовольствий не бывает.

Во всяком случае сейчас, на склоне лет, я не жалею, что поступил в свое время таким образом, к тому же мне до сих пор трудно судить и о своем собственном характере.

Итак, я приехал в небольшой городок горной Сычуани, прекрасно одетый, с визитными карточками шанхайского банкира и владельца магазина. Даже номер телефона был указан на этих карточках.

И Шанхай, и Сычуань были тогда под властью разных милитаристов, и тот из них, который имел больше власти, объявлял свои деньги самыми дорогими. Если человек посылал из Сычуани полторы тысячи юаней, в Шанхае они стоили едва ли тысячу. Я сообразил, что в Шанхай идет больше денег, чем в Сычуань: в Шанхае закупаются фабричные товары, а Сычуань продает только сырье. И я открыл посредничество и по заказам сычуаньских торговцев делал закупки в Шанхае. Но как я это делал? Я продал некоторые драгоценности в Шанхае и получил шанхайские юани. После этого я брал у сычуаньских купцов полторы тысячи юаней, а одной тысячей расплачивался в Шанхае. Кроме того, я брал еще процент за посредничество. Я приобретал для своих клиентов действительно лучшие товары в Шанхае и даже возбудил громкое судебное дело против одного фабриканта, который поставил недоброкачественные москательные товары. Я даже отказался от его крупной взятки. Таким образом, я слыл честным посредником, у меня не было недостатка в клиентуре, и я делал приобретение недвижимого в Сычуани — главным образом я покупал там леса.

В любом сверхприбыльном деле важно вовремя кончить. И я кончил вовремя и стал королем серебряных ушек.

Вы не знаете, что такое серебряные ушки?

Растет в горах Сычуани дерево... Если ствол этого дерева распилить на чурбаки, чурбаки положить в прохладное и тенистое место, а потом время от времени поливать водой, на них появляются грибки. Прозрачные, с серебристым оттенком... Они мягкие, как желе или как густой кисель, но почему-то кажется — если постучать по ним палочками, они зазвенят серебряным звоном, словно добрая старинная монета.

Конечно, никто не стучит по серебряным ушкам ради того, чтобы они звенели, зато для каждого — это изысканное, прекрасное, великолепное блюдо. Оно славится и за пределами Сычуани, особенно среди богачей Шанхая и Нанкина.

Так вот, в Сычуани, недалеко от местечка Тынпян, у меня было налажено производство серебряных ушек. Предприятие это не имело никакого названия, и люди, которые пилили и поливали деревянные чурбаки, не подозревали, какое богатство они создают.

Зато в Шанхае, на главной улице Нанкин-род, я открыл магазин с огромной вывеской: «Сычуань», а ниже — мелкими иероглифами значилось: «Лян Цзинвэнь — король серебряных ушек». Как я доставлял серебряные ушки из Сычуани в Шанхай? Разными способами. Вплоть до того, что в мои сычуаньские леса летал специальный самолет. И даже не простой самолет — а из воинского отряда особого назначения господина Чан Кайши.

А почему бы самолету не летать? В то время я мог купить не только самолет, но и самолет вместе с гоминьдановским генералом и доставлять серебряные ушки через линии фронтов.

Покуда я был королем серебряных ушек, произошло много событий. В Шанхае хозяйничали японцы. А когда Чан Кайши учредил свою столицу в Нанкине, я тоже открыл там филиал своего магазина. Чан Кайши отступил к Ханькоу, я открыл филиал в Ханькоу. Он перебрался в Чунцин. Я и в Чунцине торговал серебряными ушками — это было даже удобнее, это — уже в Сычуани, близко к моему лесному предприятию. Если бы мои покупатели уехали в Лхассу, я и там открыл бы торговлю. Что происходило в мире — мне было все равно, лишь бы у меня были покупатели серебряных ушек.