Три принца

- Я не лекарь, но, похоже, ему здорово досталось, - он указал на опухоль на лбу. - То ли дверной ручкой, то ли самой дверью получил. Мамаша... Мамаша-то резво вскинулась. Ведь... Погоди, аниран... Ведь это действительно мамаша была?

Он посмотрел на меня так, будто в этом месте я был самым большим специалистом и знал ответы на все вопросы. Хоть это было не так, на вопрос эстарха я мог ответить уверенно - я сразу понял, кто была та женщина.

Эриамон не получил от меня ответа. Всё было слишком очевидно. Он не хуже меня понимал это. Он отстранился от малыша и посмотрел на него, как на диковинку. Смотрел на маленькие ручки, на маленькие плечи, на маленькие ножки, на хрупкую грудь. Затем поднял с пола и осторожно сжал в своих крепких руках. Уложил в них, как в люльку.

- Нет, не может быть, - он прыгал взглядом с малыша на меня и обратно. - Слишком юн. Сколько же ему зим? Это ведь... Это ведь невозможно... Как же?... Неужели...

Глаза эстарха Эриамона вылезли из глазниц. Буквально. Хоть не быстро, но всё же до него дошло. А затем он растерянно уставился на лежащие на полу тела.

- Ты прав, святой отец, - подтвердил я, когда столкнулся с его взглядом. Не осуждающим, но, несомненно, недобрым. Он смотрел на меня так, будто я совершил великий грех. - Я убил другого анирана. А это - его дитя. Его и его женщины.

- Но ведь это же невозможно... Кара... Наказание... Или возможно?

- До сего момента я думал, что кроме меня никто на такое не способен, - прошептал я. Осознание чудовищности поступка, осознание неоднозначности ситуации накрыло меня целиком. Я просто не мог найти себе оправдание.

- Что-что? - переспросил Эриамон, ведь ничего не знал о Дейдре.

- Ничего, - встряхнул я головой, пытаясь взять себя в руки. - Что с малышом? Он будет жить? Придёт в себя?

- Конечно будет жить. Что опасного в обычной гуле? Сейчас в колодезную воду тряпицу опущу и ко лбу приложу, чтобы спала. А в остальном, - эстарх опять окинул взглядом разгромленную избу и задержался на мёртвых телах. - Будем молиться ЕМУ, - он повёл глазами в потолок. - Надеюсь, мальчонка не вспомнит. Он не видел ничего. А значит... А значит есть шанс.

- Надеюсь, нам удастся его убедить, что всё это - лишь страшный сон, - тиски, сдавившие грудь, вытолкнули изо рта тяжёлый воздух. - Что я натворил... Сделал парня сиротой... Своими же руками...

- Аниран! - воскликнул Сималион. Он подошёл ко мне и сжал плечо. - Не терзай себя. Это была самозащита. Если бы с ним так не поступил ты, он бы поступил так с тобой, - кивком головы он указал на лежащее у печи тело. - В поединке всегда так: или ты, или тебя.

- Хватит! - рявкнул я. - Убирайтесь отсюда! Оставьте меня одного.

- Аниран...

- Вон!

Эстарх Эриамон вышел первым. Он нёс на руках малыша и что-то тихо бормотал. Иберик и Сималион вышли следом. А я тяжко вздохнул, пытаясь взять под контроль эмоции, и прикоснулся к зудящему уху. Я ощупал его и обнаружил, что лишился если не половины, то мочки точно. Но в том месте, откуда, по идее, должна хлестать кровища, на ощупь оказалась лишь обожжённая рана. Кровотечение прекратилось довольно быстро и только тупая боль напоминала о том, какой я везунчик. На пару-тройку сантиметров правее - и через глаз энергетический гарпун вышел бы прямо из затылка. И что произошло бы с этим миром дальше, я никогда бы не узнал.

- Главное - перетерпеть, - уже чёрт его знает в какой раз прошептал я эту мантру. Я знал, что аниранский организм справится. Кровь свернётся, рана затянется. Надо только взять под контроль эмоции и выдержать боль.

Но если со вторым я уже научился справляться, то эмоции пока бушевали. Должно пройти время, прежде чем я перестану себя обвинять в этом грехе. Осознание, что я сделал ребёнка сиротой, давило на грудь в килограммовом эквиваленте.

Сделав тяжёлый вдох, я подошёл к женщине. Ей досталась мгновенная, практически безболезненная смерть. Она лежала на полу, уставившись невидящими глазами в пустоту. Поэтому её глаза пришлось закрыть мне.

- Нет мне прощения, - я провёл пальцами. Хоть эта жизнь не мною забрана, она тоже на моей совести.

Я сделал шаг в сторону и присел на корточки. Рваная рана на шее мужчины и уже запёкшаяся кровь едва не заставили желудок предать меня. Пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы начать мыслить прагматично. Чтобы отринуть эмоции и сосредоточится на одной из самых важных вещей в этом мире конкретно для меня.