Три повести

И тут же, не сходя с места, я была посвящена в семейную драму директора. Его жена была интересная, молодая женщина из Очамчирского района. Ею увлекся учитель-историк, и они в один прекрасный день скрылись. Это случилось полгода тому назад. Все были убеждены в том, что директор настигнет их где-нибудь в горах и убьет. Но этого не произошло. Потом начали строить догадки, что директор разыщет их летом и на досуге расплатится за свой позор. Наконец, когда все эти предположения не оправдались, нашлись люди, которые обрушили на голову директора град насмешек.

— Он почти потерял свой авторитет, — заключила моя новая знакомая Вера Коблуховна Смыр.

— Сбежала, значит?

— Да. От него. И от нас. Она никак не могла понять, как будет жить в наших горах.

— Как все! — сказала я.

— Да, милая, но у нас нет ателье мод, нет центрального отопления… Теперь они живут в городе… Отец ее богатый человек. В торговле работает.

Я узнала также, что муж Веры Коблуховны — колхозный бригадир. Детей у них нет, но оба они очень любят друг друга.

Очевидно, и мне следовало ответить той же откровенностью. Я это попыталась сделать. И Вера Коблуховна удивилась, что я не замужем.

— И такая красивая, и такая молодая! — воскликнула она.

В эту минуту я уже окончательно простила местным мужчинам подобные откровенные заявления. Как видно, это природная черта жителей этой страны…

— Скажите, Наталья Андреевна, а там у вас кто-нибудь остался?

— Кто именно? — спросила я, хотя и понимала, о чем шла речь.

— Жених. Поклонник. Наверное, были влюблены…

— К сожалению, нет, если не считать студенческих увлечений…

Она, как видно, не очень-то поверила мне.

— Удивительно! — проговорила она. — Впрочем, часто встречается такое. Знаете пословицу? Не родись красивой, а родись счастливой.

— Верно, — согласилась я.

— Но вы все же молодец, — сказала Смыр, — что рискнули поехать в неизвестное горное село. Вам, наверно, будет трудно после городской жизни.

— Ничего, не страшно, — мужественно произнесла я, чем окончательно восхитила Веру Коблуховну. Она даже зааплодировала мне. А потом прищурилась и, глядя словно сквозь меня, произнесла:

— За вами, наверное, будет ухаживать директор. Но вы не поддавайтесь. Зачем вам женатый человек?

Я покраснела от смущения. Да что же это в самом деле? Не нужно мне ни холостых, ни женатых! Я сама по себе и выйду замуж, когда придет время…

— Имейте в виду его годы, — предупредила Смыр.

Я перевела разговор на более серьезную тему. Выяснилось, что наша школа останется по-прежнему десятилетней — реорганизация ее не коснется. Разумеется, много часов выделяется на труд и практические занятия по сельскому хозяйству. Здесь уже третий год ведется собственное школьное хозяйство силами учащихся. Имеется правление хозяйства, председатель — все, как в жизни. Ученики сеют кукурузу, выращивают табак, яблоки и груши.

Мы прошлись по пустым классам.

В этом доме занимаются ученики с первого по седьмой класс. Старшеклассники в том, другом здании. Смыр сообщила, что дисциплина среди учеников неплохая, и это объясняется в какой-то мере традициями: младшие обязаны почитать старших и слушаться их. Я мысленно представила себя за учительским столом. Увидела перед собою сорок пар любопытных глаз. И невольно вздрогнула… Хотя нам, студентам, и приходилось давать пробные уроки, однако настоящий урок — совсем другое дело. Признаюсь: мне захотелось, чтобы поскорее наступило первое сентября, захотелось с головой окунуться в дело.

Я придерживаюсь взгляда, что нигде не требуется так много самоотверженности и любви к работе, как в преподавательской деятельности. Надо или страстно любить школу, или уходить от нее подальше. Половинчатость абсолютно противопоказана. Только в этом случае ты одинаково хорошо будешь себя чувствовать в Ростове, в Сибири или в Дубовой Роще. Трудно было загадывать, как сложится моя жизнь в этом селе. Но, говоря откровенно, очень хотелось бы пройти через все испытания, какие положены в таких случаях, и получить то, о чем я мечтала еще в университете: удовлетворение от работы, от полной отдачи себя любимому делу…

Школьное здание, классы и школьный двор, обсаженный яблонями, производили в общем неплохое впечатление. И по-настоящему я обрадовалась, когда заметила проводку в классах, хотя еще не было ни выключателей, ни ламп — одни шнуры.

— Ой! — вскрикнула я и захлопала в ладоши.

Смыр удивилась.

— Что случилось? — спросила она.

— Здесь есть электричество? — спросила я.

— А как же! Правда, не везде. В пяти километрах отсюда, на реке Гва́диква́ра, построена электростанция.

— Чудесно, — сказала я. — Люблю читать по ночам. А вы?

Смыр пожала плечами. Сказала, усмехнувшись:

— Муж мешает.

И подмигнула.

Я снова покраснела. А Смыр захохотала и, указывая на меня пальцем, проговорила:

— Милая моя, вы совсем еще девочка! Хотите, я буду вашей наставницей?

— Ну что же, — сказала я совершенно машинально.

Где-то негромко хлопнула дверь.

— Пришел, — сказала Смыр. — Пойдем в учительскую. Поговорим с ним.

Директор угрюмо сидел за столом.