Три последних самодержца

Подобные суждения, звучавшие из уст различных знакомых, создавали образ человека, малопригодного для выполнения «великой миссии правления». Настороженное отношение сохранилось и после того, как Николай стал самодержцем. Описывая поведение царя через три с лишним года после воцарения, Александра Викторовна заметила, что он «еще молод» (22 февраля 1898 г.). Однако в особняке на Исаакиевской не просто наблюдали, но иногда пытались и воздействовать на монарха, причем не только через должностных лиц, но и иным, типично закулисным путем. Вот, например, примечательное свидетельство, относящееся к 1901 г. Генерал пригласил к себе частого гостя дома, Н. А. Радцига, камердинера Николая II, который получил задание «направить там (т. е. во дворце. — А. Б.) дело, чтобы царь не так часто увлекался охотой, куда почти ежедневно он ездит». «Время теперь тяжелое, надо делом заниматься», — заключила Александра Викторовна (20 декабря).

Однако время лучшим для монархистов не становилось. В 1904 г. началась русско-японская война, в которой царизм потерпел серию позорных военных поражений, а в 1905 г. разразилась первая российская революция. Цензовая Россия металась в поисках политических решений. Надежды возлагались то на очередного сановника, то на «прозрение» верховной власти, которая чем дальше, тем больше самоизолировалась от общества и острых государственных проблем. В придворных кругах, напуганных и сбитых с толку ходом событий, которые им все труднее удавалось понимать и предвидеть, распространялась вера во всякие чудеса, увлечение мистицизмом сделалось повальным. В замкнутом мире дворцовых покоев стали появляться фигуры гадалок и прорицателей, обещавших избавление от смут, суливших мир и благополучие в скором будущем. Фиксируя подобные явления, Александра Викторовна считала их недопустимыми. Вот запись от 25 октября 1906 г.: «Говорили сегодня, что первую роль у царя и царицы играет Настасья Николаевна Лейхтенбергская, которая разводится с мужем и выходит замуж за вел. кн. Николая Николаевича. Эта Настасья Николаевна, говорят, воплотила в себе медиума Филиппа (шарлатан-гипнотизер из Лиона, одно время «вразумлявший» царскую чету. — А. Б.), что он в нее вселился, и она предсказывает, что теперь все будет спокойно… Царь и царица верят каждому слову этой Настасьи ради предсказываемого ею полного спокойствия, оба они обретаются в ожидании этого полного спокойствия и потому веселы и беспечны». Восклицанием «это ужасно!» заканчивает Александра Викторовна свое изложение.