Три ошибки Шерлока Холмса

Молодой сыщик поправил очки и принялся читать, подолгу внимательно вчитываясь в каждую строку. Через какое-то время он поднял голову и спросил:

— Джон Клей — изобретатель «Союза рыжих»? Он, кажется, на нём и попался?

— Совершенно верно, — подтвердил доктор. — Я сам был при его аресте. Ловкий и хитрый преступник. Не могу понять, как сумел Холмс так с ним сблизиться.

— Значит, там он узнал его лучше, — заметил Лайл и продолжал читать письмо.

Тем временем Генри принёс на подносе две чашечки кофе и тарелку с неплохо сделанными сандвичами.

— Ваш слуга наверняка очень вам предан, — заметил Уотсон, когда юноша, поставив поднос на стол, вышел из комнаты.

— Так оно и есть, — кивнул Лайл. — Генри был ребёнком, когда мы познакомились. Я тогда жил в Америке. Парень мне уже тогда был кое-чем обязан, а благодарным он быть умеет. Потом я уехал, шесть лет мы не виделись, и вот недавно я его встретил на лондонской улице. Оказалось, он искал свою мать. Она была англичанкой, некогда приехавшей к родственникам в Америку без гроша в кармане. Думала, родственники найдут ей работу. Напрасно думала! В итоге, девушка вышла замуж за бывшего слугу этой семьи, негра, разбогатевшего на торговле хлопком. Потом он разорился, запил и умер. Вдова продала дом и кое-как растила сына. Но тут пришло письмо из Лондона — сообщение о каком-то там наследстве. Женщина отправилась в Англию, а Генри на время взяли к себе те самые родственники, у которых когда-то работал её покойный муж. Прошёл год — ни писем, ни весточек. Родня стала намекать Генри, что тому уже шестнадцать лет — иди, мол, работай. А он парнишка отчаянный. Продал последние материны безделушки да и поехал вслед за нею. И, приехав в Лондон, узнал, что наследства никакого не было: то сообщение оказалось ошибкой, а его мать год назад умерла. Наверное, ещё одно разочарование её доконало. Словом, Генри мне всё рассказал, и я взял его на службу, хотя платить могу сущие гроши. Простите, что рассказываю вам всё это, оно к нашему делу не относится, однако, хочу, чтобы вы знали: на моего слугу, если что, можно положиться.

— Я это понял, — кивнул доктор.

— Вот и отлично. Но вернёмся к тому, с чего начали, и больше не станем отвлекаться. Пейте кофе, а я постараюсь кое-что понять...

И сыщик снова углубился в чтение письма. Минут через пятнадцать он закончил читать и только тогда потянулся за своей уже почти остывшей чашечкой.

— Как вы это расцениваете? — с нетерпением спросил Уотсон.

— Невероятно! — воскликнул молодой человек. — Ювелирное преступление! Гениальная изобретательность.

— Холмс полагает, что оно изобретено не кем иным, как самим покойным профессором Мориарти, — усмехнулся Уотсон. — А он был гением зла. Но, мистер Лайл, сможете ли вы отыскать следы в этом затоптанном за девять лет лабиринте?

— Доктор, чувствуется, что вы писатель! — воскликнул Герберт Лайл. — Великолепное сравнение. Смогу ли, вы говорите? Постараюсь. Собственно, задача решена мистером Холмсом, и сложность в другом...

— Холмс даёт только некоторые советы и неясные намёки, — возразил Уотсон.

— А по-моему, они очень даже ясны. — Лайл ещё раз взглянул на письмо, и в его взгляде доктор заметил настоящее восхищение. — Просто мистеру Холмсу кажется, что давать сыщику готовую версию, значит, полностью подавить его инициативу. Он прав. Но я вижу решение загадки почти так же ясно, как сразу увидел его мистер Холмс, если только я вообще в состоянии понимать ясно оформленные мысли. Однако же решение ничего не даёт, и сам Шерлок Холмс на это указывает. Надо отыскать доказательства, доказательства непричастности Джона Клея к убийству эсквайра Леера.

— Послушайте, сэр, — решился предположить доктор, — а что если всё-таки Клей совершил убийство? Что если он, пользуясь расположением Холмса, сочинил эту дикую историю?

— Этого не может быть! — резко возразил Герберт Лайл. — Мне думается, мистер Холмс может иногда ошибаться в оценке ситуации — в конце концов, он не Бог, а человек. Но вот ошибиться в оценке человека, не отличить правду от лжи, нет, он этого не мог. Такие люди, как ваш друг, мистер Уотсон, если ещё такие на свете, обладают могучей интуицией. Они всю жизнь подавляют её во имя своей потрясающей логики, но если уж дают ей волю, она действует безошибочно, как стальное лезвие, тщательно хранимое в дорогих ножнах. Нет, он не ошибся в Клее, да я и сам вижу, что Клей сказал правду. Такой, как он, придумал бы историю поубедительнее, если бы захотел солгать.

— Должен согласиться с вами, — проговорил Уотсон, почувствовав себя слегка уязвлённым. — Можно подумать, сэр, что вы, не будучи знакомы с мистером Холмсом, знаете его лучше меня.

— Что вы, сэр! Я всего только делаю выводы, — щёки сыщика порозовели. — Я скромный ученик великого учителя, не более, но со стороны, издали, быть может, уловил в учителе то, чего никто другой не увидел. Итак, отбросим сомнения. Джон Клей невиновен в убийстве и не заслуживает пожизненного заключения, каковы бы ни были его прочие грехи. Наша задача — доказать его невиновность.