Три одиночества. Созидающий башню: книга II

— Мне кажется, что ты не просчитал последствий планируемого разоблачения, — Медина и не подумал удалиться.

— Очень даже просчитал, — Семён мрачно усмехнулся. — Три сотни бессмертных оставят от твоей ставки мокрое место.

— По-моему, ты кое-что забыл, — в голосе Медины теперь явно слышалась угроза. — В отличие от тебя, эти парни подчиняются приказам, и приказ на самоуничтожение будет им отдан сразу, как только кто-то из них сделает хотя бы один подозрительный жест в сторону братьев Ордена. Их даже не нужно будет принуждать, бессмертные сами перестреляют друг друга. Ты этого хочешь?

Семён от злости так сжал кулаки, что костяшки побелели. И как он мог забыть об этой удавке на горле бессмертных, от которой сам избавился только по воле случая? Увы, принимать решения дано лишь свободному человеку, а пленника за непослушание ждёт смерть. Пока бессмертные закованы в кандалы установок подчинения, правда им противопоказана, она их тупо убьёт.

— Я помогу тебе отсюда выбраться, Сэм, — вкрадчивый голос Медины просочился сладким ядом в невесёлые умозаключения фальшивого Магистра, — в конце концов, я же обещал.

— Ты правда считаешь меня таким наивным? — горько усмехнулся Семён. — Да ты врёшь как дышишь. Чего тебе от меня на самом деле нужно?

— Мне нужно, чтобы ты не сдох в ближайшие несколько дней, — не стал отпираться Медина.

— Что-то мне не нравится твой альтруизм, — скептический настрой Семёна вовсе не был капризом, у него имелись веские основания не доверять этой пятимерной шестерёнке. — Колись, махинатор, чего задумал.

— Возможно, мне ещё раз потребуется твоя помощь, чтобы увидеть снука, — признался наконец тот, — но не сейчас, я пока не готов.

— Даже знать не хочу, к чему ты там готовишься, — прокомментировал Семён, — но задаром в этом мире ничего не бывает, ты ведь знаешь.

— Я предлагаю тебе жизнь, — Медина возмутился вполне искренне, — чего же ещё?

— Освободи бессмертных, — отрезал Семён.

— Что?! — наверное, если б Медина в этот момент управлял телом носителя, то его вопль услышали бы даже в приёмной Магистра. — Да ты совсем спятил, это же разрушит Орден. — Поскольку Семён никак не прореагировал на истерику подселенца, тот мгновенно успокоился. — Именно этого ты и хочешь, — догадался Медина, — не терпится отыграться на ни в чём не повинных братьях. Что ж, уважаю, мстительность — это очень по-человечески.

— Плевать мне на Орден, — огрызнулся Семён, — просто ни один человек не заслуживает того, чтобы его посадили на ментальный поводок, как вы сделали с бессмертными.

— Тогда забудь о бегстве, — Медина уже начал откровенно злиться. — От бессмертных тебе не скрыться, хоть ты и сам из их числа.

— Думаешь, они меня порвут как бобик грелку? — угрюмо поинтересовался Семён.

— Думаю, ты даже не успеешь добежать до своего кабинета, — голос Медины сделался резким, — до публичной казни дело не дойдёт.

— Тебе же лучше, — Семён решил прекратить этот ненужный спор, — сможешь завести себе нового носителя.

Некоторое время Медина о чём-то напряжённо думал, Семёну даже показалось, что он слышит, как ворочаются шестерёнки в механических мозгах этой пятимерной машины. Ультиматум, который он так нахально выставил могущественному пришельцу, даже ему самому казался ребячеством, а уж Медина точно должен был воспринять его как оскорбление. Но отчего-то пришелец сходу не отверг требование наглеца, и даже волны́ негодования эмпатический датчик Семёна не уловил. Это могло свидетельствовать только об одном — чего-то фальшивый Магистр не догоняет, и следовало немедленно прекратить переговоры, ввиду непредсказуемости их последствий.

— Ладно, я освобожу бессмертных, — ответ Медины застал Семёна врасплох, и тот заметался в поисках выхода. — За это я получаю право на ещё десять минут слияния сознаний, причём именно тогда, когда мне это понадобится. Если мне это понадобится, — последняя фраза прозвучала как-то тоскливо, словно пришелец пытался убедить в чём-то сам себя.

Отступать Семёну было некуда, хотя он буквально нутром чувствовал, что загнал себя в ловушку. Самым поганым в этом раскладе было то, что бессмертный не мог определить даже контуры этой ловушки, не говоря уж о том, чтобы из неё вывернуться. Впрочем, ещё не факт, что придётся заморачиваться с этой проблемой. Её актуальность стояла сейчас где-то в нижнем конце списка прочих проблем, а на первом месте находился очень нетривиальный вопрос: как воспримут бессмертные своё освобождение. От ответа на этот вопрос зависело само существование остального списка. Если Медина прав в своих прогнозах, то разбираться с ним окажется просто некому.

Для ритуала освобождения бессмертных собрали в большом зале, где Медина устраивал своё представление в честь обретения нового носителя, причём никого из остального братства внутрь не пустили. Это, разумеется, вызвало серьёзный переполох, особенно, в управляющей верхушке, но к открытому бунту орденские братки были ещё не готовы, а потому подчинились. Пока зал заполнялся приглашёнными, Семён стоял на небольшом возвышении и отстранённо смотрел поверх их голов.