Три недели с моим братом

Я приложил трубку к голове Райана, показал ему кусочек конфеты и беззвучно произнес слова, над которыми мы сегодня работали. И Райан сказал в трубку:

– Я лубу тебя.

«Я люблю тебя» – самые первые слова, которые Кэт услышала от сына.

Тем же вечером я решил уволиться из фармацевтической компании. Однако вторую работу я бросать не собирался. Помимо написания романов, следующие три года я по три часа каждый день занимался с Райаном. Процесс был медленным и трудным: одно слово за день. В конце концов я научил его говорить.

Это оказалось нелегко. Улучшение не наступило «вдруг». Процесс был донельзя обескураживающим. Не «два шага вперед, один назад» – скорее полшажка вперед, потом назад почти к самому началу, затем немного вбок и опять назад до конца, и лишь потом крохотное улучшение. Через несколько месяцев Райан начал повторять слова – любые услышанные слова, – не понимая их значения и не осознавая, зачем они нужны. Для него они были просто способом получить конфету. Потребовалось еще несколько месяцев, чтобы он наконец понял: слово «яблоко» что-то означает.

Были и другие проблемы: отсутствие зрительного контакта, плохая моторика, боязнь незнакомой еды, приучение к горшку. Мы работали с Райаном и в этих направлениях. Например, его пугал поход в ванную. Чтобы приучить Райана к горшку, мне пришлось раздеть его донага, заставить выпить несколько стаканов сока и буквально сидеть в ванне вместе с ним, терпеливо не позволяя выйти, невзирая на его страхи. Мы просидели там целых восемь часов.

Я работал с Райаном по три часа в день, однако не хотел, чтобы его времяпровождение со мной было связано лишь с преодолением трудностей и выполнением каких-либо задач. Я не ограничивался обучением, я пытался проводить с ним по меньшей мере еще один час, делая то, что хотелось ему. Мы играли на детской спортивной площадке, гуляли, раскрашивали картинки – в общем, занимались его любимыми делами.

Я не забывал, что у меня есть еще один сын. Я помнил – в детстве внимание кажется равнозначным любви, и не хотел, чтобы Майлз вырос обделенным любовью родителей. Я и с ним проводил несколько часов, делая то, что ему нравилось. Мы катались на велосипедах, играли в догонялки, я тренировал их команду по футболу, и мы вместе начали понемногу изучать тхэквондо.

Мои дети стали еще одним моим призванием.

* * *

В мае 1997 года мы вернулись в Нью-Берн и начали расширять дом, в котором живем и по сей день. Капитальная перестройка продолжалась несколько месяцев, зато с тех пор любой ремонт и любой переезд – вместе со всеми сопутствующими стрессами – кажутся мне пустяком.

Мы продолжали работать с Райаном. В августе я закончил второй роман – «Послание в бутылке», а в конце месяца позвонила сестра и сообщила, что они с Бобом решили пожениться. Мика с Кристиной тоже объявили о помолвке и назначили свадьбу на следующее лето. Бизнес Мики процветал, и он даже начал еще один бизнес по производству мебели для телевизоров и прочей развлекательной аппаратуры.

У Даны возобновились головные боли – впрочем, она была к ним склонна задолго до того, как ей диагностировали опухоль, да и компьютерная томография по-прежнему ничего не выявляла. Со дня операции прошло почти пять лет – значит, у нее наступила ремиссия. На Гавайях сыграли красивую свадьбу, и какое-то время в жизни моей сестры все шло хорошо. Она жила той жизнью, к которой всегда стремилась: замужество, дети и даже лошади на ранчо.

Однако во время медового месяца у Даны внезапно случился еще один приступ. А по возвращении компьютерная томография показала то, чего не было несколько лет.

Опухоль вновь начала расти.

Глава 16

11–12 февраля,

Валетта, Мальта

За предыдущие четыре дня – считая утро перед поездкой в Агру – мы провели пять часов в Тадж-Махале и Лалибеле. Для сравнения – из Индии до Мальты мы летели в общем счете десять часов, что в два раза больше.

Из-за подобной протяженности нашего путешествия мы с Микой ко времени приземления чувствовали себя разбитыми и сонными. Но Мальта с ее европейским духом и атмосферой немедленно напитала нас энергией.

Остров был ослепительно прекрасен. Его белые скалы нисходили в синее Средиземное море, а безоблачное небо было кристально-чистым и по-зимнему ясным – впервые за все наше путешествие погода оказалась прохладной. Надев пиджаки, мы сели в автобус и поехали смотреть достопримечательности.

Из-за размера нашей группы ее разделили на три части. Мы с Микой попали в первую группу, которую повезли в гипогей – подземный храмовый комплекс, обнаруженный в 1902 году. В нем лежали останки шести или семи тысяч человек.

Этот комплекс – настоящий лабиринт со множеством комнат, расположенных на трех уровнях и уходящих на глубину около сорока футов. Его построили примерно в 3600 годах до н. э., что делает его старше пирамид или Стоунхенджа. Это самое древнее из известных строений в мире, оно было вырублено из известняка с помощью примитивнейших орудий: костей, кремня и твердых камней.