Три недели с моим братом

Отец тоже любил сладкое. У него всегда был запас «Орео», который он, зная о нашем пристрастии, прятал у себя в кабинете. Как следует поискав, мы обычно через несколько минут находили спрятанное и брали каждый по одной-две штучки, чтобы отец не заметил пропажи. Так повторялось еще пару раз, и каждый раз мы расправляли пачку, чтобы она выглядела так, будто ее не трогали. К возвращению отца в ней оставалась лишь пара раскрошенных печений.

Взяв опустевшую пачку, отец расширенными глазами смотрел на крошки.

– Стервятники! Мои дети – самые настоящие стервятники! – ища ключи, кричал он. Сев в машину, он ехал в магазин за «Орео». И потом весь вечер сердито смотрел на нас из своего кабинета.

На следующий день поиски печенья начинались заново. Найдя его, мы вновь непроизвольно съедали почти все, оставив лишь пару штучек.

– Стервятники! Стая проклятых стервятников! – опять кричал отец.

Глава 10

31 января,

Раротонга, Острова Кука

В наше последнее утро на острове Пасхи мы проснулись и позавтракали еще до восхода солнца. Ранние подъемы стали в путешествии обычным делом: мы завтракали в полседьмого и к восьми утра приходили в холл, чтобы поехать на осмотр очередной достопримечательности. А чтобы достичь этой достопримечательности, требовалось несколько часов – ну еще бы: почти девяносто человек и двести сумок багажа! Мы больше походили на медлительный караван. Как правило, самолет вылетал около десяти утра; к этому времени мы были на ногах почти пять часов и ничего уже не хотели.

За семь дней ранние подъемы, поздние ужины, долгие осмотры достопримечательностей и длительные поездки сделали свое дело: к концу визита на остров Пасхи почти все вымотались. А ведь это было лишь третье место нашего путешествия!

Перелет на Раротонгу, главный из южнотихоокеанских островов, известных как Острова Кука, занял семь часов. По графику никаких туров запланировано не было, и мы провели остаток дня кто как хотел, а наутро планировали отбыть в Австралию. В Раротонге мы остановились лишь для того, чтобы разбить четырнадцатичасовой перелет с острова Пасхи до Айерс-Рок.

Здесь было влажно и гораздо теплее, чем на острове Пасхи. Типичный островной день: небо затянуто плотными кучевыми облаками, предвещающими послеобеденный дождь, и постоянно дует легкий бриз. Красивый остров: главная дорога идет вдоль побережья, в центре вонзаются в облака зеленые горы. Как и остров Пасхи, Раротонгу изначально заселили полинезийцы; она стала известной благодаря принудительной высадке мятежниками капитана Блая и его сторонников с «Баунти» в конце восемнадцатого века.

После прибытия в отель группа разошлась. Кто-то пошел завтракать, иные решили вздремнуть, некоторые сели на пляже или у бассейна, а несколько человек занялись подводным плаванием. Мы с Микой взяли напрокат мопеды, чтобы осмотреть остров.

Он был около двадцати пяти квадратных миль, и транспорт двигался по левой стороне дороги – как в Англии. Непривычно, зато дороги были почти свободны, и мы ехали быстро, то и дело останавливаясь у обочины, чтобы сделать снимки. Везде, насколько видел глаз, росли пальмы. Может, остров Пасхи тоже выглядел так когда-то? Печально.

Острова Кука славятся черным жемчугом, и мы с Микой купили его для своих жен. За прошлую неделю Мика говорил с Кристиной дважды, а я с Кэт – четырежды. Говорили недолго, всего несколько минут. Жизнь наших жен стала гораздо суматошнее, но ежедневные дела не изменились. Зато мы с Микой столько всего увидели после отъезда, просто удивительно.

В лицо дул свежий ветер, в голове лениво проплывали мысли. Мы с братом оказались предоставлены самим себе и наконец-то могли не следовать графику. Вспомнилось детство. Места, где мы жили. То, что мы делали. Я пытался представить, чем заняты сейчас мои дети и как Кэти смотрится утром в зеркало. Самое замечательное – я ни на миг не задумался о работе. Впервые за несколько лет я наконец-то ощутил себя по-настоящему отдыхающим.

У нас с собой была вода в бутылках, и мы остановились передохнуть на одном из пляжей, усыпанном обломками кораллов. Волны высоко вздымались над рифом и обрушивались на берег. Ни души вокруг, даже жилья не видать. Если бы не слабый шум машин, можно было подумать, что мы одни на необитаемом острове.

Мы долго сидели и смотрели на волны. Океан был бледно-аквамариновым, и отлично просматривалось дно. Мимо плыли стайки ярких рыб. На большинстве южнотихоокеанских островов проживают особые виды фауны, не встречающейся больше нигде – некоторую рыбу можно встретить только на Гавайях или Фиджи; может, и сейчас я вижу рыбок, которых нет больше нигде в мире.

– Вот зачем мы приехали на Раротонгу, – сказал Мика. – Красивые пляжи, чудесная погода, и мы предоставлены сами себе. Лучше и не придумаешь.

– Не сравнить с поездкой к Большому каньону, правда?

– То еще было путешествие, а? – Мика усмехнулся.

– Потрясающее.