Три мушкетера (адаптированный пересказ)

Итак, пустившись в путь со всеми дарами родителей, а также с изрядным запасом запальчивости, д’Артаньян каждую улыбку воспринимал как оскорбительную усмешку по адресу своего коня, а то и чего доброго, по своему адресу. И все же, несмотря на весьма воинственные намерения молодого человека, ни разу, пока он ехал от родного Тарба до Менга, ему не пришлось вынуть шпагу из ножен. Однако, у ворот «Вольного Мельника» д’Артаньян заметил высокого дворянина с надменным и неприветливым лицом. Молодой гасконец напряг слух и уловил, что дворянин с важным видом перечислял двум почтительно его слушавшим спутникам достоинства клячи д’Артаньяна. Слушатели при каждой фразе разражались хохотом.

Юноша решил, что первым делом надо как следует рассмотреть лицо нахала, который осмелился высмеивать его столь откровенным образом. Перед ним стоял человек лет сорока, одетый в мятый, видимо, долго пролежавший в сундуке, фиолетовый камзол. Лицо у него было бледное, нос крупный, а черные усы аккуратно подстрижены. Д’Артаньян был тонкий наблюдатель и инстинктивно почувствовал, что этот незнакомец, возможно, сыграет в его жизни не последнюю роль.

– Эй! – закричал д’Артаньян, от гнева сразу позабыв все гордые и высокомерные фразы, которые готовился бросить в лицо своему обидчику (он подметил некоторые особенности поведения знатных дворян, проезжавших иногда через его родной город и теперь старался им подражать). – Вы, там! Соблаговолите мне объяснить, над чем вы смеетесь! Может, я тоже посмеюсь!

– Я не с вами разговариваю, молодой человек, – насмешливо отозвался черноусый. Казалось, он был удивлен, что странные упреки обращены именно к нему.

– Зато я разговариваю с вами! – не смутился юноша и при приближении незнакомца потянул шпагу из ножен.

– Позвольте, сударь. Смеюсь я редко, – произнес дворянин, – однако, полагаю себя вправе делать это, когда мне заблагорассудится.

– Увы! – распаляясь еще больше воскликнул д’Артаньян. – Я не позволю вам смеяться, если это не нравится мне!

– Неужели? – с нескрываемой иронией переспросил незнакомец. – В таком случае, это ваше право.

Вымолвив это совершенно спокойным тоном, дворянин невозмутимо развернулся и двинулся к воротам гостиницы, где стояла оседланная лошадь.

Впрочем, дворянин, как говорится, не на такого напал. Кто-кто, а д’Артаньян уж ни за что не отпустил бы безнаказанным человека, который осмелился насмехаться над ним. Юноша выхватил шпагу и ринулся вслед наглецу.

– Обернитесь, милостивый государь! Иначе мне придется ударить вас сзади!

– Вы забываетесь, милейший! – презрительно, но с некоторой долей уважения в голосе произнес незнакомец, а потом добавил сквозь зубы: – Подумать только! А его величество повсюду ищет храбрецов для своей роты мушкетеров! Какой прекрасный был бы для него вариант…

Д’Артаньян сделал резкий выпад. Незнакомец еле успел отскочить и выхватить шпагу. Дело принимало серьезный оборот.

Однако трактирщик и его подручные, кто с палкой, кто с лопатой в руках набросились с разных сторон на д’Артаньяна. Это дало вельможе возможность спокойно вложить шпагу в ножны.

– Черт знает что! – буркнул он себе под нос, пока д’Артаньян отражал нападение трех противни ков. – Посадите его на эту апельсиновую клячу, и побыстрее. Пусть катится на все четыре стороны.

– Э, нет! – отбиваясь от ударов нападавших крикнул д’Артаньян. – Сначала я отправлю тебя на тот свет!

– Неисправимый гасконец! – буркнул незнакомец. – Наподдайте-ка ему хорошенько, пока он сам не запросит пощады.

Вельможа, конечно, не имел чести знать д’Артаньяна, иначе он не стал бы говорить такие вещи. Какой же молодой человек добровольно признается в том, что силы неравны, или что он раздумал драться? Так что сражение продолжалось до тех пор, пока кто-то из противников ударом палкой не переломил шпагу молодого гасконца. Следующий удар рассек д’Артаньяну лоб, и юноша повалился на землю.

Тут-то как раз и подоспели почтенные горожане, жаждущие узнать, что стало причиной шума у гостиницы «Вольный Мельник».

Опасаясь, что неумеренное любопытство и, как следствие, непременные сплетни собравшихся могут повредить репутации его заведения, хозяин распорядился, чтобы д’Артаньяна отнесли в кухню и промыли рану. Он лично проследил, чтобы молодого человека устроили поудобнее и даже сам подложил ему под голову подушку. Когда трактирщик опять вышел во двор, незнакомый дворянин осведомился о самочувствии д’Артаньяна.

– Ему лучше, – сообщил хозяин. – Впрочем он до последнего звал вас, ругался и требовал продолжения поединка. Пока он был в обмороке, я лично обшарил его карманы. Улов невелик – одиннадцать экю, да сорочка в узелке. Но он сущий дьявол. Уже теряя сознание, он все повторял, что если бы нарвался на вас в Париже, вам пришлось бы горько сожалеть о своем поступке. Кстати, он не раз упоминал имя господина де Тревиля и при этом похлопывал себя по карманам.

– Ну же! – нетерпеливо перебил трактирщика незнакомец. – Готов побиться об заклад, что вы тотчас вывернули его карманы.