Три мушкетера (адаптированный пересказ)

Если по уходу гвардейцев Портос принялся укорять д’Артаньяна за его недостойное поведение по отношению к Бонасье, то Арамис в самых изящных выражениях выбранил самого Портоса за недальновидность. Он признал, вслед за Атосом, мудрость юного гасконца и просил, когда тот займет полагающееся ему по праву место господина де Тревиля, ходатайствовать за него, Арамиса, при случае.

– Один за всех и все за одного, – лаконично произнес в ответ на это д’Артаньян. – Таков, господа, отныне наш с вами девиз, и я требую, чтобы мы здесь и сейчас поклялись в верности друг другу!

Все четверо протянули вперед руки и повторили слова, сказанные д’Артаньяном. Потом он проводил друзей до дверей, и наказал им отныне относиться к своей судьбе осторожно, ибо они больше не принадлежали себе, а принадлежали королеве, и, значит, вступили в борьбу с кардиналом.

10. Засада

После ареста господина Бонасье в его квартире была устроена засада, которая спустя два или три дня выявила всех постоянных посетителей галантерейщика и его жены. Задержанных допрашивали люди кардинала. Квартира злосчастного домовладельца находилась на первом этаже, а квартира, которую занимал д’Артаньян – на втором. Туда вел отдельный вход, поэтому его гости – а именно три мушкетера – не подвергались никаким неудобствам и допросам.

Все четверо друзей настойчиво наводили справки о пропавшей госпоже Бонасье, но поиски оказались безрезультатными. Сам д’Артаньян, используя преимущества своего места жительства, превратил свою комнату в своеобразный наблюдательный пункт. Он разобрал несколько квадратов паркета на полу и, таким образом, слышал все, о чем спрашивали попавших в засаду людей сыщики.

На следующий же после ареста галантерейщика вечер д’Артаньян услышал, как кто-то постучался во входную дверь Бонасье. Дверь отворилась и тут же захлопнулась: мышь угодила в мышеловку.

Снизу донеслись звуки борьбы. Д’Артаньян метнулся к разобранному паркету и прислонился ухом к полу. Он понял, что внизу кричит женщина, что ее обыскивают, зажимают рот, а она отчаянно сопротивляется. Молодой человек с трудом поборол естественное желание броситься несчастной на помощь и оказался прав, проявив выдержку. Спустя несколько минут женщина крикнула:

– Немедленно отпустите меня! Это какая-то ошибка! Я хозяйка этого дома!

«Вот тебе и раз! – присвистнул д’Артаньян. – Госпожа Бонасье собственной персоной! Выходит, мне снова повезло и я не выходя из дома нашел то, что мои друзья ищут по всему городу!»

Д’Артаньян немедленно позвал Планше и велел ему закрыть дыру в паркете, а потом бежать за Атосом, Портосом и Арамисом. Сам юноша, вы хватив шпагу, выпрыгнул на улицу через окно.

Он вошел в квартиру Бонасье обычным способом – через дверь и, по примеру всех гостей дома угодил в засаду. Однако сидевшие в засаде сыщики не ожидали, что гость окажется вооружен. И хотя их было четверо, а молодой гасконец один, победа в считанные минуты осталась за ним, а мучители госпожи Бонасье обратились в бегство.

Только теперь благородный спаситель повернулся к лежавшей на полу без чувств даме. То, что он увидел, приятно удивило его. Перед ним была молоденькая цветущая женщина лет двадцати пяти, с темными волосами и очаровательным немного вздернутым носиком. Полуприкрытые глаза ее лучились голубизной, а беспомощно распахнутые в беззвучном крике коралловые губки обнажали ровный ряд зубов. Самое замечательное в госпоже Бонасье был цвет ее лица – нежного опалового оттенка. Правда, руки ее носили следы грубой работы и ступни ног были немного великоваты, но д’Артаньяна, по молодости, пока не смущали такие мелочи.

На полу д’Артаньян заметил крошечный батистовый платочек, в уголке которого была вышита монограмма, уже однажды виденная им на платке Арамиса. Поскольку из-за того платка они с Арамисом едва не убили друг друга, д’Артаньян на всю жизнь усвоил урок: никогда не ввязываться в истории с платками, на которых вышиты монограммы. Поэтому он молча поднял платок и вложил его в кармашек хорошенькой госпожи Бонасье.

В этот момент очаровательная хозяйка пришла в себя и увидела своего избавителя. Нимало не смутившись, она улыбнулась д’Артаньяну так, что у того закружилась голова, и протянула ему руки.

– Благодарю вас, сударь! – произнесла она, и голосок ее, словно звенящий лесной ручеек наполнил душу д’Артаньяна незнакомым юноше доселе трепетом.

– Любой дворянин на моем месте вел бы себя так же, сударыня, – ответил он, заливаясь краской.

– Что было нужно этим людям? Они хотели обокрасть нас с мужем?

– О, нет сударыня. Это люди кардинала, а они пострашнее грабителей. Вчера они арестовали вашего мужа и увезли его в Бастилию.

– Как в Бастилию? При чем тут мой муж? Он в жизни мухи не обидел!

– Единственное его преступление состоит в том, что он ваш муж, дорогая госпожа Бонасье…

– Вы все знаете…

– Я знаю, что вы были похищены, и мне известно, кем. От вашего мужа я слышал также о причине вашего похищения. Он не сомневался, что в этом деле замешана политика.

– Боже мой! Вы и это знаете!

– Как же вам удалось бежать?