Три мушкетера

Д'Артаньян не захотел покинуть своего товарища; он нагнулся, чтобы поднять его и помочь добраться до своих, но в эту минуту раздались два выстрела: одна пуля разбила голову уже раненного гвардейца, а другая расплющилась о скалу, пролетев в двух дюймах от д'Артаньяна.

Молодой человек быстро обернулся, так как эти выстрелы не могли исходить из бастиона, загороженного углом траншеи. Мысль о двух исчезнувших солдатах пришла ему на ум и напомнила о людях, покушавшихся убить его третьего дня. Он решил, что на этот раз выяснит, в чём дело, и упал на труп своего товарища, притворившись мёртвым.

Из-за заброшенного земляного вала, находившегося шагах в тридцати от этого места, сейчас же высунулись две головы: то были головы двух отставших солдат. Д'Артаньян не ошибся: эти двое последовали за ним только для того, чтобы его убить, надеясь, что смерть молодого человека будет отнесена за счёт неприятеля.

Но так как он мог оказаться лишь раненным и впоследствии заявить об их преступлении, они подошли ближе, чтобы его прикончить; к счастью, обманутые хитростью д'Артаньяна, они не позаботились о том, чтобы перезарядить ружья.

Когда они были шагах в десяти, д'Артаньян, который, падая, постарался не выпустить из рук шпаги, внезапно вскочил на ноги и одним прыжком оказался около них.

Убийцы поняли, что если они побегут в сторону лагеря, не убив д'Артаньяна, то он донесёт на них; поэтому первой их мыслью было перебежать к неприятелю. Один из них схватил ружьё за ствол и, орудуя им как палицей, нанёс бы д'Артаньяну страшный удар, если бы молодой человек не отскочил в сторону; однако этим движением он освободил бандиту проход, и тот бросился бежать к бастиону. Не зная, с каким намерением этот человек направляется к ним, ларошельцы, охранявшие бастион, открыли огонь, и предатель упал, поражённый пулей, раздробившей ему плечо.

Тем временем д'Артаньян бросился на второго солдата, действуя шпагой. Борьба была недолгой: у негодяя было для защиты только разряженное ружьё, - шпага гвардейца скользнула по стволу ружья, уже не грозившего ему никакой опасностью, и пронзила убийце бедро; тот упал. Д'Артаньян тотчас же приставил остриё шпаги к его горлу.

- О, не убивайте меня! - вскричал бандит. - Пощадите, пощадите меня, господин офицер, и я расскажу вам всё!

- Да стоит ли твой секрет того, чтобы я помиловал тебя? - спросил молодой человек, придержав руку.

- Стоит, если только вам дорога жизнь! Ведь вам двадцать два года, вы красивы, вы храбры и сможете ещё добиться всего, чего захотите.

- Говори же поскорей, негодяй: кто поручил тебе убить меня? - сказал д'Артаньян.

- Женщина, которой я не знаю, но которую называют миледи.

- Но если ты не знаешь этой женщины, откуда тебе известно её имя?

- Так называл её мой товарищ, который был с ней знаком. Она сговаривалась не со мной, а с ним. У него в кармане есть даже письмо этой особы, и, судя по тому, что я слышал, это письмо имеет для вас большое значение.

- Но каким же образом ты оказался участником этого злодеяния?

- Товарищ предложил мне помочь ему убить вас, и я согласился.

- Сколько же она заплатила вам за это «благородное» дело?

- Сто луи.

- Ого! - со смехом сказал молодой человек. - Очевидно, она дорого ценит мою жизнь. Сто луи! Да это целое состояние для таких двух негодяев, как вы! Теперь я понимаю, почему ты согласился, и я готов пощадить тебя, но с одним условием.

- С каким? - тревожно спросил солдат, видя, что ещё не всё кончено.

- Ты должен достать мне письмо, которое находится в кармане у твоего приятеля.

- Но ведь это только другой способ убить меня! - вскричал бандит. - Как могу я достать это письмо под огнём бастиона?

- И всё же тебе придётся решиться на это, или, клянусь тебе, ты умрёшь от моей руки!

- Пощадите! Сжальтесь надо мной, сударь! Ради той молодой дамы, которую вы любите! Вы думаете, что она умерла, но она жива! - вскричал бандит, опускаясь на колени и опираясь на руку, так как вместе с кровью он терял также и силы.

- А откуда тебе известно, что есть молодая женщина, которую я люблю и которую считаю умершей? - спросил д'Артаньян.

- Из того письма, которое находится в кармане у моего товарища.

- Теперь ты сам видишь, что я должен получить это письмо, - сказал д'Артаньян. - Итак, живо, довольно колебаться, или, как мне ни противно ещё раз пачкать свою шпагу кровью такого негодяя, как ты, клянусь словом честного человека, что…

Эти слова сопровождались таким угрожающим жестом, что раненый поднялся.

- Подождите! Подождите! - крикнул он, от испуга сделавшись храбрее. - Я пойду… пойду!

Д'Артаньян отобрал у солдата ружьё, пропустил его вперёд и остриём шпаги подтолкнул по направлению к его сообщнику.

Тяжело было смотреть, как этот несчастный, оставляя за собой на дороге длинный кровавый след, бледный от страха близкой смерти, пытался доползти, не будучи замеченным, до тела своего сообщника, распростёртого в двадцати шагах от него.

Ужас был так явно написан на его покрытом холодным потом лице, что д'Артаньян сжалился над ним.