Три мушкетера

- Так, значит, этот вывих, - продолжал д'Артаньян, - и удерживает вас в постели, любезный Портос?

- Представьте себе, такая безделица! Впрочем, через несколько дней я буду уже на ногах.

- Но почему же вы не велели перевезти себя в Париж? Ведь вам здесь, должно быть, отчаянно скучно?

- Именно это я и собирался сделать, но я должен кое в чём вам признаться, любезный друг.

- В чём же?

- А вот в чём. Так как я действительно отчаянно скучал здесь, как вы сказали сами, и так как у меня были в кармане полученные от вас семьдесят пять пистолей, я, чтобы развлечься, попросил подняться ко мне одного дворянина, остановившегося здесь проездом, и предложил ему партию в кости. Он согласился, и вот мои семьдесят пять пистолей перешли из моего кармана в его карман, не говоря о лошади, которую он увёл в придачу… Ну, а как вы, любезный д'Артаньян?

- Что делать, любезный Портос, нельзя во всём иметь удачу, - сказал д'Артаньян. - Знаете пословицу: «Кому не везёт в игре, тому везёт в любви». Вам слишком везёт в любви, чтобы игра не мстила вам за это. Но что вам до превратностей судьбы! Разве у вас, негодный вы счастливчик, разве у вас нет вашей герцогини, которая, конечно, не замедлит прийти вам на помощь?

- Вот именно потому, что я такой неудачный игрок, - ответил Портос с самым непринуждённым видом, - я и написал ей, чтобы она прислала мне луидоров пятьдесят, которые совершенно необходимы в моём теперешнем положении.

- И что же?

- Что же! Должно быть, она находится в одном из своих поместий - я не получил ответа.

- Да что вы?

- Да, ответа нет. И вчера я отправил ей второе послание, ещё убедительнее первого… Но ведь здесь вы, милейший друг, поговорим же о вас. Признаюсь, я начал было немного беспокоиться за вашу судьбу.

- Однако, судя по всему, хозяин неплохо обходится с вами, любезный Портос, - сказал д'Артаньян, показывая больному на полные кастрюли и пустые бутылки.

- Что вы! - ответил Портос. - Три или четыре дня назад этот наглец принёс мне счёт, и я выставил его за дверь вместе со счётом. Так что теперь я сижу здесь как победитель, как своего рода завоеватель, а потому, опасаясь нападения, вооружён до зубов.

- Однако вы, кажется, иногда делаете вылазки, - со смехом возразил д'Артаньян. И он показал пальцем на бутылки и кастрюли.

- К несчастью, не я! - ответил Портос. - Проклятый вывих держит меня в постели. Это Мушкетон осматривает местность и добывает съестные припасы… Мушкетон, друг мой, - продолжал Портос, - как видите, к нам подошло подкрепление, и нам придётся пополнить запас продовольствия.

- Мушкетон, - сказал д'Артаньян, - вы должны оказать мне услугу.

- Какую, сударь?

- Научить вашему способу Планше. Может случиться, что я тоже попаду в осадное положение, и мне бы отнюдь не помешало, если бы он смог доставлять мне такие же удобства, какие вы преподносите своему господину.

- О господи, - скромно сказал Мушкетон, - да нет ничего легче, сударь! Нужно быть ловким - вот и всё. Я вырос в деревне, и отец мой в часы досуга немножечко занимался браконьерством.

- А что он делал в остальное время?

- Промышлял ремеслом, которое я всегда считал довольно прибыльным.

- Каким же?

- Это было во время войн католиков с гугенотами. Видя, что католики истребляют гугенотов, а гугеноты истребляют католиков, и всё это во имя веры, отец мой изобрёл для себя веру смешанную, позволявшую ему быть то католиком, то гугенотом. Вот он и прогуливался обычно с пищалью на плече за живыми изгородями, окаймлявшими дороги, и, когда замечал одиноко бредущего католика, протестантская вера сейчас же одерживала верх в его душе. Он наводил на путника пищаль, а потом, когда тот оказывался в десяти шагах, заводил с ним беседу, в итоге которой путник всегда почти отдавал свой кошелёк, чтобы спасти жизнь. Само собой разумеется, что, когда отец встречал гугенота, его сейчас же охватывала такая пылкая любовь к католической церкви, что он просто не понимал, как это четверть часа назад у него могли возникнуть сомнения в превосходстве нашей святой религии. Надо вам сказать, что я, сударь, католик, ибо отец, верный своим правилам, моего старшего брата сделал гугенотом.

- А как кончил свою жизнь этот достойный человек? - спросил д'Артаньян.

- О сударь, самым плачевным образом. Однажды он оказался на узенькой тропинке между гугенотом и католиком, с которыми он уже имел дело и которые его узнали. Тут они объединились против него и повесили его на дереве. После этого они пришли хвастать своим славным подвигом в кабачок первой попавшейся деревни, где как раз сидели и пили мы с братом…

- И что же вы сделали? - спросил д'Артаньян.

- Мы выслушали их, - ответил Мушкетон, - а потом, когда, выйдя из кабачка, они разошлись в разные стороны, брат мой засел на дороге у католика, а я на дороге у гугенота. Два часа спустя всё было кончено: каждый из нас сделал своё дело, восхищаясь при этом предусмотрительностью нашего бедного отца, который, из предосторожности, воспитал нас в различной вере.