Три мудреца в одном тазу

— Серега, поройся в карманах, у тебя там башни не завалялось? Гюнтер, а у тебя? И у меня нет… — развел руками Колобков. — Гражданка черт, вы б нам совет какой дали, что ли, а? Где ее искать-то? Вот, мы нашли какую-то побрякушку… Светулик, дай тете посмотреть.

Чертовка пренебрежительно изучила бусы, чуть внимательнее пригляделась к перу, постучала ноготком по янтарю и вернула безделушку Свете.

— Похоже на изделие мбумбу… — не очень уверенно сказала она. — Или умелая подделка. Вы ее в яме нашли? Странно, такие амулеты обычно не теряют…

— Это амулет? — заинтересовалась Света. — А что такое «мбумбу»?

— Не что, а кто. Народ. Они живут к востоку — на Черных островах. До ближайшего… миль сто пятьдесят или около того…

— Гражданка черт, ваше пекло что, все на метрическую систему перейти забывает? В километрах это сколько?

— Не знаю, считайте сами. Плывите к ним и спросите, чье это перо, а я больше ничего не знаю. Так вы твердо решили насчет контрактов? А то я еще могу добавить по окороку… самого лучшего копчения!

— Окорок?…

— И бочку лучшего баварского пива.

— Дьявол мастер искушать христианин! — в ужасе возопил Грюнлау, особенно обожающий именно баварское пиво. — Петер, не поддавайся, душа стоит дороже бочка пива!

— Смотря чья, — пробурчала Стефания. — Многие и этого не стоят. А еще ведь окорок, микроволновки и возвращение домой!.. все равно нет?… Ну, как знаете… Свисти!

— Подождите, — поднес было к губам волшебный свисток Чертанов. — Стефания… кстати, а уменьшительное имя есть?

— Фаня?… — предположил Колобков.

— Только попробуй! — возмутилась чертовка. — Стефания — это и есть уменьшительное! А полностью я для вас всех госпожа Стефания дель Морго! Между прочим, очень знаменитый род. Давай, свисти.

— Еще чуть-чуть. Эти пенсионеры… которые к нам прилепились… что они вообще умеют? От них польза какая-то может быть, или только лесные пожары?

— Они устроили лесной пожар? — заинтересовалась Стефания. — Ну надо же… Но я уверена, что замышлялось что-то совсем другое, верно?

— Костер, погреться.

— Погреться? Тут же воздух перенасыщен тепорием — жара почти как дома!

— Я знаю! — грустно кивнул Колобков, с которого текло, как из-под крана.

— В общем, так… — на миг задумалась чертовка. — Каспар — трансформатор. Он может превратить что угодно во что угодно. Если, конечно, все сделает правильно — обычно получается совсем не то, что он хочет. Бальтазар — эликсировед. Он может сварить любой эликсир с любыми свойствами. Только все время путает ингредиенты, и получается какая-нибудь бурда. Мельхиор — йог. Совершенно неуязвимый и может голыми руками выжимать воду из камней. Если бы только он еще не забывал, что это умеет… Ну и, конечно, у каждого еще много разных примочек из других областей. То, что я перечислила — это просто основные специализации.

— У бородатого все время что-то сыплется из колпака, — пожаловался Чертанов.

— Конечно, сыплется. Его колпак — это хаотический портал в другие миры. Оттуда может вывалиться все, что угодно.

— Тогда… мы можем через него вернуться домой?

— Это односторонний портал — только на выход. К тому же он перемещается случайно. А главное — вы туда не пролезете.

— А у лысого в карманах тоже порталы?

— Нет, у Бальтазара карманы просто многомерные. Все… хотя нет, один обычный, кажется, все-таки есть. Вещи в них теряют вес и объем. А он запасливый, много всякой дряни скопил… Думаю, содержимым его карманов можно заполнить десяток амбаров.

— А у негра что?

— У Мельхиора вещей при себе почти нет — все равно бы растерял. Только Орто Матезис Сцентия за правым ухом и живая и-виза за левым.

— «Виза»? — обрадовался Колобков. — У меня тоже есть! Платиновая!

Он вытащил бумажник и гордо продемонстрировал Стефании карточку «VISA». Та насмешливо изогнула уголок рта и разъяснила, что и-виза — это зулусская палица из твердого дерева с круглым утяжеленным набалдашником. Оружие как для рукопашной, так и метательное.

— О-о-оррр… — неожиданно прохрипел Чертанов, падая на траву и держась за живот. — Опять… опять… ай-ееее…

Стефания без особого интереса понаблюдала за его страданиями и предложила немедленно его вылечить. В обмен на душу, конечно. Но Сергей даже в такую минуту не поддался — горячая речь Грюнлау его весьма впечатлила. Минуты через две резь в животе прошла, и он с трудом поднялся на ноги.

— Чертова бурда… — прошептал он, держась за живот.

— Почему чертова?! Почему опять ЧЕРТОВА?! Это что — я тебя этой дрянью напоила?! Или другой черт?! Почему не говорят «человечья бурда»?! И вообще — будь доволен, что еще жив. Бальтазар во все языковые эликсиры добавляет вытяжку из корня белладонны.

— Зачем?!

— Просто так, для вкуса. Ты оклемался? Вопросов больше нет?! — нетерпеливо щелкнула хвостом чертовка. — Свисти!

— Ладно, ладно… — поднес к губам свистульку Чертанов.

— Пап, выходит, мы остаемся тут? — спросила Света, когда Стефания растворилась в воздухе.

— Эх, Светулик, а что ж делать-то? — почесал лысину отец. — Пока что остаемся. Смотри, Серега какой кислый — он же у нас дохлый, неприспособленный ни к чему… Одно слово — ин-тел-ли-гент!