Три мудреца в одном тазу

— Внешность бывает обманчива, Петр’лай. Хорошему луконосцу необязательно иметь спину тролля. Помни — семена вяза падают у его комля. А отец Трозы был лучшим луконосцем всего Наранно…

— Не, нафиг, — отказался Колобков.

Чертанов, сидящий по левую руку от шефа, переводил настолько автоматически, что эти двое даже не замечали, что ведут беседу через посредника. Сергей подумал, что даже если они и не найдут дорогу домой, он, с его теперешними уникальными способностями, с голоду не умрет. Тем более, что побочные эффекты от языкового эликсира уже давно не давали о себе знать…

— Гонки колесниц! — объявил Наместник Города. — Может быть, на них ты пожелаешь что-нибудь поставить, Петр’лай?

Колобков задумчиво посмотрел на молодых форораков, запрягаемых в крохотные колесницы — фактически, просто два колеса и доска между ними. Возничие выглядели чрезвычайно молодо — лет по тринадцать-четырнадцать, не больше. Некоторые и вовсе девушки. Они хором провозгласили хвалу Владельцу и по сигналу факельщика одновременно стегнули бичами своих птиц.

Могучие форораки рванулись с места. Тридцать шесть колесниц понеслись с такой скоростью, что ветер засвистал в ушах. Почти сразу же две из них сошли с дистанции — у одной отлетело колесо, возничий другой не удержался и вылетел. Он шлепнулся в пыль и почти мгновенно погиб — по нему проехала другая колесница.

Соревнование велось не слишком красиво — возничие охотно шли на таран, стегали друг друга бичами, натравливали друг на друга форораков. Хищные птицы жадно рвали своих сородичей и тех, кто ими управлял. Один из кривых клювов уже покрылся кровавой коркой — этот старый самец провел на скачках большую часть жизни и успел научиться тому, что для победы все средства хороши. Возничие сменялись, форорак оставался одним и тем же.

— Пятьдесят моцарен [65] на Старика! — приказал Наместник Города, подзывая к себе одного из Наместников Игры.

— Слушаюсь, льке Мараха, — кивнул тот, делая отметку на пергаменте. — Приказать еще вина?

— Да… и как можно дурманнее!.. — тихо добавил Наместник Города, с намеком дергая щекой. — Понял?

— Слушаюсь, — повторил Наместник Игры.

После третьего тура был объявлен окончательный победитель — на сей раз не Старик, а Красное Перо. Молодая, но очень перспективная самка форорака с ярким красным хохолком на макушке. Ее возничему откусили два пальца (Старик яростно боролся за победу), но он все равно сиял, прижимая к груди награду — великолепный шлем из чистого электрона.

— Да, сегодня удача не коснулась меня, — развел руками Наместник Города, делая знак слуге оплатить проигрыш. — Но воздух тоже перестает светиться вечером и вновь вспыхивает утром — за поражением непременно последует победа.

— А ралли будет? — лениво поинтересовался Колобков. — Хотя чего это я — у вас тут даже паровоза еще нет… Гюнтер, а давай им паровоз построим?

— Петер, а ты знать, как он быть устроен? — удивился Грюнлау.

— А нафига мне? Петрович знает — у него ру… крылья золотые. Петрович, а?

— Что? — хмуро высунул голову из-под крыла Угрюмченко. — Иваныч, не тревожь меня зря, а то клюну.

С арены убрали остатки разбитых колесниц, а также мертвых форораков и возничих (их оказалось довольно много). Наместники Игры забегали взад-вперед с граблями, расчерчивая дорожки для бегунов. Наместник Города кисло улыбнулся Колобкову, уже не пытаясь соблазнить его ставками. Он все громче пыхтел, усиленно размышляя, что предпринять. Вбухал в этот замысел такие огромные деньги, а купец совершенно не желает сотрудничать!

Правда, львиная доля расходов обещала вернуться в виде прибыли от ставок. Игры полностью контролировались городской администрацией, и почти вся прибыль оседала в казне. Возможно, на этом Дне Благодарения даже удастся что-то заработать…

Рабыни принесли большую медную автепсу — кувшин со встроенной трубой-жаровней. Ее уже заправили углем и развели огонь — вода очень быстро закипела. Наместник Города лично разлил кипяток по керамическим киликам [66] и добавил терпкого виноградного вина. На общественных увеселениях юберийцы всегда смешивают вино с водой — чтобы не слишком пьянеть. Правда, в этом вине также содержались зерна «дурманного мешка» — растения, затуманивающего мысли.

Колобков понюхал и отворотил нос — ему этот «компотик» не понравился. А вот Стефании он пришелся по душе — чертовка не любила излишне крепких напитков, зато с удовольствием поглощала разбавленное вино.

На старт вышли бегуны. Зинаида Михайловна поспешно закрыла глаза дочерям — юберийские атлеты соревновались практически нагишом. Их одежда ограничивалась тяжелыми медными шлемами и двумя огромными щитами на обеих руках. Вес этих «грузиков» выверялся с максимальной точностью — все бегуны должны быть в равных условиях.

— Вон тот — внук моей сестры, — указал Наместник Города. — Верю — у него хорошие шансы. Как твое мнение, Петр’лай?

— Это который? — прищурился бизнесмен.

— Вон тот, с родинкой на правой ягодице.

— Серега, блин, скажи этому мэру, что мужики другим мужикам на задницы не пялятся! — возмутился Колобков. — Нашел тоже примету!