Три месяца, две недели и один день

— Я же не женат, Брук, — эти слова настолько легко, повседневно и буднично срываются с моих уст, будто и не существовало многочисленных месяцев отрицания и борьбы, что была бессмысленна. Я только сейчас начинаю понимать, что она изначально была обречена на провал, и по идее это должно ужасать своей простотой и странной неуместностью, но ни черта подобного. Я действительно свободен. И могу делать всё, что хочу, ни перед кем не отчитываясь и не маясь нелогичным чувством ответственности. Больше нет. Я достаточно пребывал в отчаянии. Теперь это кончено, и это превосходно. Можно двигаться дальше. Найти женщину, для которой мой ребёнок не будет обузой, способную стать ему идеальной матерью, лучшей, чем биологическая, и мне даже не придётся далеко ходить. Снаружи полно моих фанаток, знающих, где я провожу сегодняшний вечер, из социальных сетей и официальных публикаций. Я видел их, когда ненадолго выходил подышать свежим воздухом в перерыве между одной бутылкой и следующей. Чем я хуже Митчелла, как раз-таки и вступившего в брак с одной из таких девушек? Да я даже лучше. В отличие от него я, по крайней мере, буду её уважать и никогда не опозорю.

— Ты меня пугаешь. Куда ты его дел?

— Возможно, выбросил. Хотя оно, наверное, где-то здесь. Может, кем-нибудь да отыщется, — палец честно пустой, и, бросив мимолётный взгляд на левую руку, я убеждаюсь, что зрение Таню не подводит. Но в действительности вопреки своим словам я, кажется, не помню, когда конкретно снял украшение, где в этот момент находился и куда именно его задевал. Вот же чёрт. Оно стоит немалых денег. Я не мог позволить себе носить откровенную дешёвку. Это было бы несолидно. Прежде всего, с точки зрения статуса, которому, как ни крути, зачастую приходится следовать. Дороже обручальных стоило только то, что я преподнёс на помолвку. С изящным цветком розы, вручную изготовленным из кварца, украшенным бриллиантами, имитирующими пыльцу, и венчающим само кольцо из розового золота. Кое-кто с ним, в отличие от основного символа любви и верности, так и не расстался. Но может ли быть, что это из-за очевидной дороговизны и уникальности? Что этот человек вообще не принял бы ничего менее скромного? Что я всё-таки ещё тогда подсознательно хотел удержать его деньгами и их такой явной демонстрацией, потому что, возможно, чувствовал, что Оливия не так уж и проста?

— Ты рехнулся?

— Вовсе нет.

— Я знаю, что у тебя денег куры не клюют, но это неправильно. Нужно постараться его найти.

— Нет, не нужно, — качаю я головой, — держась за него, вместе с тем я цеплялся и за отношения, которые давно канули в небытие. Но, если меня не хотят, с какой стати я должен убиваться и обыскивать здесь каждый долбанный угол ради возвращения вещи, которая всё равно и уже давным-давно больше ничего не значит? Это просто кольцо, — одно из множества миллионов в целом мире, — без подтекста, — я оставляю купюры, которых должно хватить по счёту, и выпрямляюсь, слезая со стула, держась намного бодрее ожидаемого. Брук, как курица-наседка, тут же сжимает мой левый локоть, но я и без неё прекрасно справлюсь со своей координацией и собственным пьяном телом. Оно в любом случае не достигло совсем уж невразумительно мертвецких кондиций.

— Куда ты идёшь, Дерек? Я всё равно не позволю тебе вести.

— Я и не собираюсь. И вообще у меня есть замечательная идея, — говорю я, как только, закончив с неотъемлемыми вежливыми церемониями, мы наконец оказываемся снаружи. — Когда подгонят мою машину, возьми её и поезжай к себе. О, а вот и она, — мой внедорожник появляется слева от нас, и вскоре молодой парень, отвечающий за стоянку автомобилей и их возвращение уходящим владельцам, останавливает его точно рядом с нами, передавая мне ключи. — Давай, садись.

— А как же ты?

— А я возьму такси, — но только не раньше, чем кое-что закончу. С той брюнеткой через дорогу. Она ведь очень даже ничего. При ближайшем рассмотрении что-то, конечно, может измениться, но в целом всё в моём вкусе. То, что Оливия меня не желает, вовсе не означает, что я обречён на то, чтобы весь остаток своей славной жизни хранить чёртов целибат. Брук полностью права. Я не потерял свою привлекательность только из-за одного лишь факта женитьбы. И вообще это вроде как даже повышает ставки. Ты становишься недоступным, но одновременно более соблазнительным, чем когда-либо прежде. Формально я уже мог потерять некоторые очки, но запретный плод сладок и тогда, когда он не обычный человек и за всю твою жизнь может никогда не встретиться тебе банально посреди улицы. Вот и проверим, так ли это. А всё остальное… Да пошло оно к чёрту.

— Ну ладно, Дерек. Только будь осторожен, — Брук оборачивается всего на секунду, но и этого ей достаточно для обретения некоторого понимания. Когда наши взгляды снова встречаются, она выглядит словно прочитавшей все мои самые глубокие мысли и распознавшей все самые скрытые намерения. — Просто не теряй голову, хорошо?

— Не беспокойся. Лучше поезжай, пока не возникла очередь. Я заберу машину завтра.

***