Три мешка хитростей

– Не поймешь меня, – покачала головой хозяйка, – хотя посоветую – нет деток и не рожай, не надо!

– Почему? Дети – это счастье!

– О-хо-хо, – протянула Клава, – не верь людям, никакой радости в них нет. Ну, может, только первый год, когда еще в коляске лежит… Хотя у меня и этого не было, одни неприятности да горе, а теперь вообще одна осталась…

– А сын где?

– Умер Яшка, да и слава богу!

– Как это, разве вам его не жаль?

– Вся жалелка выплакалась, – вздохнула хозяйка, – знаешь, так по каплям и закончилась. Одно горе от него было…

– Неужели ничего светлого припомнить не можете?

Клавдия отрицательно покачала головой:

– Маленьким учился плохо, хулиганил, в ПТУ попал, а в 19 лет загремел по статье первый раз. Машину они угнали с приятелями, ну и пошло-поехало… Только выйдет, оглянуться не успеешь, опять сидит. Я уж в милицию ходила, просила: «Вы мне его не возвращайте, не надо». А они в ответ: «Никак не получится, по месту прописки должен жить». Правда, он не злой и не пьет совсем. Так, пивком балуется, да и меня любил… Иногда прижмется и говорит: «Ничего, мамуля, неудачный я у тебя получился, зато скоро денег заработаю, одену с ног до головы и золотом обвешаю…»

Она помолчала, потом добавила:

– Обвесил, как же! Шесть лет тому назад вышел, взял все мои сбережения и отнес в «Просторы», помните, контора такая была? Кладешь к ним рубль, получаешь сто.

Я кивнула:

– Сама в «МММ» зарплату оттащила.

– Ну и чего хорошего вышло? Прямо слово, ничего, дрянь получилась, – подвела итог Клавдия, – контора лопнула, а Яшка вскорости исчез, ушел из дома, ну а уж затем и бумажка пришла.

– Какая?

Клавдия поднялась и ушла в комнату, потом вернулась, держа в руках желтоватый листок: «Учреждение УУ 1167/98 извещает о смерти Сироткина Якова Петровича…»

– И что, вы его хоронить ездили?

– Нет, – покачала головой Клава, – сначала-то позвонили. Сам начальник. Приятный человек такой, уважительный. Извини, сказал, мать, деревом придавило. Случай такой вышел, сами его и закопали. Да я и рада была: ехать-то, ой как далеко, в Коми… Денег нет… А уж потом и бумажка пришла. Так что теперь одна живу, нуждаюсь, хотя, знаешь, все-таки повезло мне разок. Небось господь увидал мои муки и сжалился, послал удачу.

– Ну видите, как здорово, – обрадовалась я, – миксер вам пригодится.

– Да я не про машинку, – отмахнулась баба Клава, – без надобности мне вертелка: пироги не пеку, яйца не взбиваю…

– В чем же повезло тогда?

Клавдия вдохнула:

– Вообще-то говорить никому не велено… Но ведь тебя-то я больше не увижу… Деньги мне шлют, каждый месяц, по две тысячи, вот как свезло!

– Кто же такой добрый?

– Да мужик этот, хозяин из «Просторов», от него и адвокатка приходила, беленькая такая, кучерявенькая…

– Ярослав Рюриков шлет вам деньги? – обомлела я. – Быть того не может!

– Гляди, – сказала старушка и протянула мне небольшую картонную коробочку из-под мармелада. – Вот!

Я стала перебирать квиточки. Почтовые переводы! Каждый ровно на две тысячи. Всего тридцать шесть квиточков. Адрес отправителя: Москва, Марьинский вал, дом шестнадцать, квартира семь, Загораева Валентина Марковна.

– Говорите, от «Просторов» получаете, а тут какая-то Валентина…

– Адвокатка это Ярослава Рюрикова, хозяина, – спокойно пояснила Клавдия, – она сначала, в первый раз, сама деньги привезла…

– Не понимаю…

– Слушай сюда, – распорядилась старушка.

ГЛАВА 24

Три года тому назад где-то около девяти вечера в дверь к Клавдии Васильевне позвонили. Чтобы сэкономить электричество, старушка стала ложиться рано. Вечером телевизор показывает всякие ужасы, смотреть их ни к чему. Поэтому, когда раздалась веселая трель, баба Клава уже засыпала. Недоумевая, кому она могла понадобиться, бабуся распахнула дверь и увидела на пороге плотно сбитую даму со светлыми кудельками на голове.

– Вы Сироткина? – спросила гостья.

– Да, – кивнула хозяйка, – а чего случилось?

Тетка, назвавшись Валентиной, прошла в гостиную, открыла простую сумочку из кожзаменителя и выложила на стол двадцать сторублевых бумажек.

– Это что такое? – удивилась баба Клава, уставившись на розовые ассигнации.

– Берите, деньги ваши.

Но умная Клавдия Васильевна, которую жизнь научила, что бесплатный кусочек сыра лежит, как правило, в мышеловке, спокойно ответила:

– И за какую такую работу мне зарплата положена? Или пенсию повысили наконец?

Валентина усмехнулась:

– Нет. Скажите, вы отдавали деньги в «Просторы»?

– Ну, – кивнула Клавдия, – случилось такое, только все «сгорело».

Валентина спокойно села и рассказала совершенно невероятную историю. Баба Клава просто отказывалась верить услышанному.

– Я являюсь адвокатом Ярослава Рюрикова, – пояснила дама. – Ярослав Андреевич – человек верующий, очень тонкий и интеллигентный.

– Хорош верующий, однако, – фыркнула баба Клава, – спер наши денежки и в бега подался.

– Деньги лежали в банке, – спокойно разъясняла Загораева, – они пропали не из-за действий Рюрикова, а из-за нечестности банкиров. Ярослав Андреевич получил срок, можно сказать, за чужие преступления. Он ни в чем не виноват.