Три (ЛП)

Женщина приподнимается на цыпочки, углубляя нашу связь. Ее маленькая идеальная грудь теперь прижимается к моей, а отсутствие бюстгальтера позволяет мне ощущать ее соски даже через ткань нашей одежды.

В такой момент было бы слишком легко увлечься; взять Кэри на руки, отнести в сарай, запереть дверь и раздеть, чтобы я мог поклоняться каждому дюйму ее кремовой кожи.

Моя голова, и член, в частности — оба кричат мне, чтобы я поступил именно так, вот только сердце отговаривает. Оно управляет моим изнывающим по сексу либидо и изголодавшимся по эмоциям разумом. Однако не желает лишь плотского удовлетворения.

Сердце знает, что такой шаг может меня погубить.

Кэри чувствует мой внутренний конфликт и отстраняется, пока я всматриваюсь ее распухшие от поцелуев губы, пытаясь обрести столь необходимый контроль.

— Я хочу того же, Лиам… И это причиняет мне боль. Но ничего не изменилось. Нет, не так. Изменилось всё. Для начала ты даже не живешь в этой стране.

Отрываю взгляд от губ женщины и смотрю в изумрудную зелень. Легко утонуть в глубине ее глаз, но я понимаю, что Кэри права. Это не то развитие событий, которого бы мне хотелось.

— Я знаю, что ты права.

Мои слова отражаются на ее лице словно физический удар, и хотя Кэри произнесла их первой, ей больно видеть, что я согласен с ее мнением.

Мне не хочется причинить ей боль.

Не желаю, чтобы Кэри снова было больно.

Ей хватит страданий на всю оставшуюся жизнь, поэтому стоит облегчить ее боль; нужно быстро сорвать пластырь и позволить струпьям, которые когда-то были нами, отвалиться, являя обновленную кожу.

— Я улетаю сегодня. И больше не вернусь. Здесь меня ничего не держит.

Если я считал, что облегчу боль, то оказался не прав. Потому что мои слова словно сдирают с женщины кожу.

Я нежно целую Кэри в лоб, глубоко вдыхая ее аромат и пытаясь запечатлеть образ женщины в своей памяти.

— У меня для тебя кое-что есть.

Неохотно разрываю объятия и достаю сложенный листок бумаги из заднего кармана.

— Не… открывай, пока я не уйду.

Кэри переводит взгляд с бумаги на меня, секунду смотрит мне в глаза, а затем печально кивает.

— Будь сильной, Кэри, твои родители дали тебе идеальное имя; в жизни нет ничего сильнее любви.

Снова прижимаюсь губами к губам женщины, не закрывая глаза, чтобы не пропустить ни секунды. Именно тогда я замечаю единственную слезу, которая вырывается из уголка ее глаза, оставляя одинокий след на нежной коже лица. Я хочу поцеловать Кэри, стереть следы ее боли своим прикосновением, но вместо этого делаю глубокий вдох, разворачиваюсь и покидаю участок, даже не взглянув на нее.

Каждый шаг, который отдаляет меня от нее, ощущается словно удар молнии в грудь. Он заставляет мои ноги болеть, словно я несу тонну веса на спине.

Продолжаю идти, и даже когда возвращаюсь к мотоциклу Айзека, который тот одолжил мне, чтобы я смог доехать сюда, боль в груди не стихает.

Седлаю KX Zephyr, снимаю шлем с руля и грубо надеваю его на голову, сразу же ограничивая доступ воздуха в свои уже оголодавшие легкие, и становится ясно, что нужно быстро отсюда выбраться. Поднимаю подножку мотоцикла, опускаю визор шлема и срываюсь с места, словно сам дьявол преследует меня.

Я еду через город, в открытую сельскую местность, позволяя живописным видам проноситься мимо, в попытке притупить ноющую боль.

Через несколько часов мне удается добраться до дома. Уже почти стемнело.

Я солгал Кэри насчет своего отъезда, потому что даже не подтвердил свой рейс обратно на Ибицу. Однако понимаю, что ради своего здравомыслия должен купить билет в ближайшее время.

Мне больно от того, что Кэри не попросила меня остаться, не просила о большем даже после нашего поцелуя. Но чего я ожидал? Она сказала, что ничего не изменилось.

Я по глупости надеялся, что сегодняшний день станет нашим приветствием, а не прощанием. И все же был очень рад, что Кэри, наконец, поделилась правдой; она открылась мне и ответила на все вопросы, даже если я не совсем понимал ее действия.

Глядя на боль любимой женщины, зная, какой тяжелой была ее жизнь, мое желание быть рядом с ней становится лишь сильнее.

Даже представить не могу, каково это — потерять родителя, не говоря уже об обоих за такой короткий промежуток времени, и у меня нет ни малейшего представления о том, каким образом заботиться о ребенке с аутизмом, но я знаю, что люблю Кэри так же сильно, как и раньше. Возможно даже больше.

Могу ли я отпустить нашу любовь, зная, что Кэри чувствует то же самое?

Достаю свой телефон и делаю звонок, который больше не может ждать.

Когда на том конце провода отвечают, я не хожу вокруг да около, а просто говорю как есть.