Три кварка (из 2012-го в 1982-й)

Доктор наук жил на шестом этаже. Туда Василевский с Синицыным поднялись на одном из трех имеющихся в подъезде лифтов. Подойдя к квартире, профессор немного повозился с замками и, пробурчав себе под нос «слава богу, хоть ключи не стащили», приглашающе распахнул железную створку:

– Заходите, Сергей, не стесняйтесь. Обувь, кстати, можете не снимать, у меня все равно не убрано. Давайте, проходите сразу на кухню, а я пока… Да, чуть не забыл, если хотите руки помыть, это по коридору направо. Давайте-давайте, не стойте столбом, проходите…

Пропустив гостя внутрь, Синицын захлопнул дверь и сразу же, не снимая плаща, принялся «терзать» стоящий на тумбочке телефон. Как понял чуть позже Сергей, ученый звонил в сотовую компанию, чтобы заблокировать сим-карту украденного мобильника. Потом, правда, он снова куда-то звонил, но то ли абонент оказался «вне зоны доступа», то ли с номером ученый напутал, то ли… Короче, когда профессор появился на кухне, выглядел он очень расстроенным. Расстроенным настолько сильно, что даже чай с баранками его настроение не улучшил. Разговор не клеился, на реплики капитана Синицын отвечал невпопад, явно думая о чем-то своем, видимо, не слишком приятном.

В итоге уже минут через пять Сергей вновь посмотрел на часы и, отставив в сторону опустевшую чашку, озабоченно произнес:

– Ну что ж, мне, пожалуй, пора. Спасибо за чай, Александр Григорьевич.

– Да, да, конечно. Не смею задерживать, – пробормотал ученый, поднимаясь из-за стола, чтобы проводить гостя.

– Если все-таки решите обратиться в полицию, то вот вам, на всякий случай, мой телефон, – заметил Сергей, вставая вслед за профессором и передавая ему клочок бумаги с нацарапанным на нем номером. – Звоните в любое время. Свидетельские показания дам без вопросов.

– Хорошо, – кивнул хозяин квартиры, запихивая «визитку» в карман. – Если потребуется, позвоню обязательно.

Мужчины прошли в коридор. Открыв дверь, Синицын еще раз поблагодарил капитана и, протянув на прощание руку, смущенно добавил:

– Вы уж простите меня, Сережа, что все так… неловко вышло. Сами понимаете, не каждый день с грабителями на дороге встречаешься.

– Всякое в жизни бывает, – пожал плечами чекист, затем ухмыльнулся и, наклонившись к профессору, прошептал самым что ни на есть трагическим голосом. – Помните главное, сэр. Если рассудок и жизнь вам дороги, держитесь подальше от торфяных болот.

– Что? Каких болот? – удивился профессор.

– Я говорю, по пустырям надо меньше бродить, целее будете, – рассмеялся Сергей.

– А, понял. «Собака Баскервилей»?

– Она самая.

– Хорошо. Не буду бродить по болотам, – грустно улыбнулся ученый. – Не хочется, знаете ли, опять портфели терять.

– Да вы не расстраивайтесь, – успокоил его капитан. – Думаю, найдется портфель. Бандитам он ни к чему, выбросят где-нибудь по дороге. Или обратно подкинут, дело известное.

– Дай-то бог, Сергей… Дай-то бог…

* * *

Выйдя на улицу, капитан демонстративно огляделся и не торопясь двинулся в сторону МКАД [48], к одному из многочисленных промпредприятий, тому самому, которое он по легенде должен был сейчас «охранять». Впрочем уже через два квартала, убедившись в том, что никто за ним не следит, чекист перешел дорогу, добрался через лесок до параллельного ей проезда и, вновь сменив направление, зашагал назад к дому ученого. Размышляя по пути о сложившейся на данный момент ситуации, сопоставляя факты, оценивая собственные действия, прикидывая планы на будущее. «Хотя какие, к черту, могут быть теперь планы? Дурак ты, Сергей Игоревич, и больше никто. Тайну, видите ли, раскрыть захотел… Авантюрист-романтик…»

Действительно, все, что сегодня произошло, тянуло не на шпионский роман-эпопею от мэтра, а на малобюджетный, снятый режиссером-любителем детектив с чернухой. Вся подоплека событий оказалась простой до банальности. Прав был товарищ полковник, считая, что дело это яйца выеденного не стоит.

Очень многое, если не все, прояснилось после экспресс-допроса одного из бандитов, не успевшего удрать с места совершения преступления. Об этом, кстати, Сергей профессору решил не рассказывать. На всякий случай, по старой привычке.

К уже побитому урке даже меры физического воздействия применять не пришлось, хватило обычного психологического давления в виде ржавой арматурины шестнадцатого «калибра», которую капитан с абсолютно серьезным видом пообещал засунуть по очереди во все жизненно важные отверстия организма.

Несостоявшийся налетчик, размазывая по лицу слезы и сопли, раскололся практически сразу, выложив все, что знал о своих подельниках и о том деле, на которое они подписались.