Три кварка (1982-2012)

Сегодня нас, кстати, никто никуда не распределял. Первое занятие по иностранному языку проходило в чисто ознакомительном ключе — посмотрим, проверим, понюхаем, потрогаем… оценим, так сказать, на предмет соответствия заявленным требованиям. Мы — нашу «англичанку», а она — нас. Точнее, наоборот. Сначала она — нас, а уж потом мы… её. Если конечно получится…

* * *

— I am glad I am a student. Only two months ago I was a schoolboy. Mathematics and physics were always of interest to me, that's why I am here…

— Достаточно, — прервала меня «англичанка» (не по-русски, естественно). — Теперь вы, Александр.

— Not all of my friends are students too. Nick, for instance, is alaboratory assistant… — подхватил сидящий слева от меня Саша Бурцев, вглядываясь в «импортный» текст отпечатанной на ротапринте брошюры. Одной из трёх, выданных нам нашей преподавательницей — весьма симпатичной дамой лет тридцати. Четвёртая методичка лежала на столе перед Риммой Юрьевной. Представиться по фамилии «англичанка» почему-то забыла. Или посчитала лишним — кому надо, тот сам прочтёт её полное имя на стенде с вывешенным там расписанием.

Эх, был бы я лет на пятнадцать постарше… или, наоборот, помоложе (тут всё зависит от того, с какой стороны на себя посмотреть), вполне мог приударить за этой эээ… эффектной женщиной. Однако… не судьба. Сопливый, не нюхавший жизни пацан ей явно не интересен, как по причине малолетства «соблазнителя», так и по причине его общей социально-бытовой неустроенности. А вот приближающегося к шестому десятку «старого ловеласа» на подобные «подвиги» уже самого давненько не тянет — лениво как-то, да и дел более важных полно. Намного более важных. На диване там перед телевизором поваляться, о текущей политике поразмышлять, дожидаясь, пока законная жена не покормит, наконец, изголодавшегося мыслителя и добытчика… В общем, не стоит и рыпаться. Здоровее будешь.

— Очень хорошо, — остановила Бурцева «англичанка». — Так. Кто желает перевести прочитанное? Может быть, вы, Дмитрий?

Дима Петров кивнул и взялся за перевод:

— Я рад, что студент. Всего два месяца назад я был школьником. Меня…м-м… всегда очень интересовали математика и физика, поэтому я здесь.

— Отлично. Стоп, — хлопнула в ладоши Римма Юрьевна, поворачиваясь к Михе Желтову. — Продолжайте, Михаил.

В небольшой аудитории нас собралась ровно половина группы. Семь человек, без учёта преподавательницы. Уже отстрелявшиеся Петров, Бурцев и я, плюс только что вышедший на «огневой рубеж» Миха, плюс пока ещё находящиеся «в резерве» Олег Панакиви, Таня Стеценко и Шурик.

Закончивший «английскую» спецшколу Желтов придвинул к себе методичку и с некоторой ленцой в голосе принялся переводить текст:

— Не все из моих друзей тоже стали студентами. Ник, к примеру, работает лаборантом…

На этой фразе Миха внезапно запнулся, прокашлялся, а затем, тряхнув шевелюрой, продолжил, только уже чуть медленнее:

— Вoлoбуeв написал книгу бытия, посадил древо познания и родил бога-сына. Теперь он разводит пчёл. «Всё фигня, кроме пчёл», говорит старый пасечник. Простим ему эту маленькую слабость…

— Ничего не понимаю. Какие пчёлы? Какой Волобуев? — Римма Юрьевна сняла очки (ультрамодные в 80-х годах «капельки») и недоумённо посмотрела на Миху.

— Понятия не имею, — пожал плечами Желтов. — Что написано, то и перевожу.

— Ну-ка. Дайте-ка сюда эту книжечку.

Преподавательница забрала у Михи препринт и, раскрыв его на первой странице, начала сравнивать со своим. Через десять секунд её брови удивлённо поползли вверх:

— Что за чепуха? Ничего не понимаю.

— Наверное, кто-то очень хорошо пошутил, — усмехнулся я, вспоминая стандартные шутки своей студенческой юности. Из «прошлых» времён. — Видимо, туда другую страничку воткнули. Перепечатали и воткнули.

— Да, наверное, вы правы, — покачала головой «англичанка», откладывая в сторону злосчастную методичку. — Действительно. Совсем другой текст.

Народ в аудитории моментально оживился и принялся активно обсуждать возникшую ситуацию. Впрочем, спустя примерно минуту Римма Юрьевна взмахом руки остановила галдёж и, поднявшись со стула, объявила собравшимся:

— Всё, ребята, хватит болтать. Читайте следующее задание, а я пока схожу на кафедру и заменю испорченную тетрадку.

Проводив взглядом вышедшую за дверь даму, Олег Панакиви поднял вверх большой палец и, причмокнув губами, тихо пробормотал (так, чтобы Таня Стеценко не слышала):

— Ничё бабец! Я бы от такой ни разу не отказался.

— Ага. «Ровно в полночь. Приходите к амбару, не пожалеете», — так же тихо подтвердил Дима Петров, цитируя министра-администратора из «Обыкновенного чуда».

— Точно, — поддержал дуракаваляние Бурцев. — «Вы привлекательны. Я чертовски привлекателен». Осталось одно. Выяснить, «кто у нас муж».

— Увы, парни, — охолони́л я раздухарившихся одногруппников. — С мужем у нас большая проблема.

— Что? Неужели волшебник? — хохотнул вклинившийся в разговор Шурик.

— Почти. Капитан Кривошапкин, «войну» у нас будет вести. К тому же, мастер спорта по боксу. Морду лица любому отполирует и скажет, шо так и було́.