Три кварка (1982-2012)

Переключившийся на футбол разговор мы продолжили уже в комнате. Дальше играть в теннис было неинтересно — соперники достойные кончились, а вот побазарить о перспективах наших клубов и сборной сам бог велел.

Разговоры о футболе и спорте вообще продлились до самой ночи. Лично мне было и смешно, и грустно слушать глубокомысленные рассуждения своих «старых» приятелей. Смешно, потому что абсолютно точно знал, на какой ноте завершится очередной футбольный сезон. Что наш союзный, что европейский, кубковый и отборочный. А грустно — оттого что знал ещё кое-что. Знал, что Дима Петров не доживёт даже до тридцати. Знал, что весной 93-го молодой, подающий надежды сотрудник Объединённого Института Ядерных Исследований встанет на пути каких-то обкурившихся гопников. Без оружия, без спецподготовки, но зато свято помнящий о том, что такое настоящая честь, он погибнет в бою, заслонив от бандитов совершенно незнакомую ему девушку…

[1]Концертный зал.

[2]Математические основы управления.

[3]Персонаж советского телефильма «Рафферти», сыгранный Олегом Борисовым.

[4]Научно-техническая библиотека.

Глава 7

Пятница. 3 сентября 1982 г.

«Хрум… хрум… хрум».

Нет, на этот раз меня разбудила совсем не газета. Нынешнее утро началось с хруста разгрызаемого чьими-то зубами батона («Ага, той самой французской булки»). Засохшей горбушки, оставшейся несъеденной после вечерних посиделок третьего дня. И вот теперь нашедшей наконец своего «потребителя».

— Бурцев! Мать твою! Какого х… — отлепившийся от подушки Олег возмущённо глянул на сидящего возле окна Сашу Бурцева. — Дома, небось, сосисок с колбасою нажрался, а теперь, гад такой, хлебушек наш подъедаешь?

— Ага, — хохотнул Саша, сметая со стола крошки и отправляя их в рот. — От тараканов вас, дураков, спасаю.

— Тьфу! — только и смог ответить Олег, поднимаясь с кровати и привычно отрывая от газеты лист требуемого формата.

С обрывком под мышкой, он удалился в санузел, а я, протерев глаза и посмотрев на часы, поинтересовался у Бурцева:

— Чего так рано? Восьми ж ещё нет. Или боишься, что электричка застрянет?

— А чего дома-то делать? — отозвался тот. — Лучше уж здесь подождать. Чтобы с гарантией.

— Это правильно, — согласился я. — На английский опаздывать ни к чему.

В пятницу первой парой шёл иностранный язык, и прогуливать его, так же, кстати, как военную кафедру и исткап, нам категорически не рекомендовалось. По уму, прогуливать не стоило и все остальные занятия, однако любой уважающий себя студент считал своей первейшей обязанностью и чуть ли не долгом динамить время от времени то, что можно было динамить без особых последствий. Ну да, коли сумеешь в итоге сдать задания, экзамены и зачёты, как минимум, на «хорошо», то на кой ляд тогда посещать все эти «никому не нужные» семинары и лекции. Толку от них как от козла молока. Особенно, если учебники имеются подходящие.

Как ни странно, наименее посещаемыми парами в нашем институте числились лекции по общей физике и аналитической геометрии. На втором и третьем курсах к ним добавлялись ещё ТФКП[1], дифуры[2], теормех[3] и разная специализированная лабуда, которая лучше усваивалась при живом общении на семинарах, нежели в дремотной тиши лекционных аудиторий.

Впрочем, на вчерашней утренней лекции по общей физике просторный зал был забит под завязку. Но вовсе не потому, что новоиспечённые первокуры ещё не освоились с общепринятыми «традициями». Причиной аншлага послужила фамилия лектора. Д.ф.-м.н., проф. Сергей Петрович Капица. Ага, тот самый «краснобай и баламут»[4], над которым некогда потешался Высоцкий в известном «шлягере» про «Канатчикову дачу» и свихнувшихся «перед тайною Бермуд» психов. Посмотреть живьём на бессменного ведущего сверхпопулярной в Союзе телепередачи «Очевидное-Невероятное» хотелось многим. Да чего там многим — всем!

Однако, даже несмотря на всесоюзную телеизвестность, в студенческой среде Сергей Петрович не слишком котировался. Почему — фиг знает. Видимо, просто терялся в тени своего великого отца Петра Леонидовича, нобелевского лауреата, академика, первооткрывателя явления сверхтекучести и одного из сподвижников Резерфорда. «Наш» Капица чаще служил не примером для подражания, а объектом многочисленных шуток, анекдотов и скетчей самодеятельных СТЭМов[5].