Три кофейни

Как-то так он и представлял себе ее квартиру. Большая, бежевого цвета обои визуально делали ее еще больше и просторнее. Запах духов в прихожей. Не особо приятный аромат на кухне говорил о том, что там что-то испортилось. Высокие потолки, красивый интерьер… Как оказалось, Роза жила в полном достатке. Было ли это заслугой ее бывшего мужа или ее собственной – трудно сказать, но все же он больше склонялся к первому. Огромная спальня, размером с его собственную студию. Незастеленная кровать, белый лифчик на стуле… К его приходу она явно не была готова.

– Извини за беспорядок, я сейчас приберусь, – второпях сказала она.

– Не стоит, – возразил он.

Пока он разливал в бокалы вино, обстановка становилась романтичнее. Тихая классическая музыка, приглушенный свет… Он сидел в черной наглаженной рубашке, а она в красном платье. Это платье нравилось ему, оно прекрасно сочеталось с цветом помады. Глоток за глотком, вино пьянило Розу, и она становилась более открытой, уверенной в себе. Прекрасной…

– Давай потанцуем, – взяв его за руку, предложила она.

– С удовольствием.

Он держал ее за талию, а она, обхватив руками его шею, смотрела ему в глаза. Они медленно ходили по кругу, без ритма и чувства танца. Роза терлась об его щетину, нежно покусывая подбородок, потом расстегнула рубашку и начала водить рукой по его груди, а затем ниже…

– Роза, нет! – застегивая пуговицы, сказал он.

– Что не так? – огорченно воскликнула она.

– Все не так!

Выйдя из гостиной, он немедленно направился в прихожую и, набросив на себя плащ, хлопнул дверью…

Роза находилась в полном отчаянии. Разбив бокал и сняв с себя платье, она бросила его на пол и, открыв бутылку, вылила на него оставшееся вино. Сигареты… Она хотела курить и, не глядя под ноги, зацепила пяткой осколок. Босиком она направилась в кухню, достала пачку сигарет из верхнего ящика и, не открывая окно, закурила. Глубокие затяжки, учащенное сердцебиение. Ее рука дрожала, и соленые капельки с подбородка падали на обложку книги.

«…Тошнота. Первым и нежданным звоночком нашего счастья была ее тошнота. Задержка, частые боли в пояснице и повышенная усталость говорили сами за себя. Мы спешно направились в больницу. Когда доктор подтвердил “диагноз”, мы находились не в темном коридоре отделения, а в глазах друг у друга, наполняющихся взаимностью… Тот день был настолько красив, что, будь я художником, сотворил бы шедевр и посвятил его ей. Тот день дышал воздухом будущих, первых вдохов. Улицы были залиты ярким, каким-то необычайным светом, даже после захода солнца, на ночном небе зажигались звезды, словно в ожидании вспышки новых, открытых миру глаз.

Колокольчики в детской, бантики и вязаные носочки. С каждым днем наша спальня наполнялась новыми игрушками и ощущениями, горячими поцелуями и теплыми объятьями. Нелепыми капризами и старыми платьями, которые ей больше не подходили.

Я представлял ее матерью… Ведь еще недавно мы лежали одни на этой кровати, и казалось, что вот оно, счастье. Ее глаза, улыбка и даже скользящая по щеке слезинка. Я видел в ней женщину – верную и покорную, неподвластную мне, но преданно-гордую и до боли желанную… Это так непривычно – впервые назвать ее матерью. Это так необычно, ведь отец – тоже не просто слово, мне нужно стать им. Мне нужно быть… Не прятать себя в горьком стакане, когда в пылу ссоры она оттолкнет меня. Крепче держать – я знаю, для нее это огромное испытание. Не отпускать ее руку, разве немного ослабить. С ней я сильнее, чем есть на самом деле. Я справлюсь.

Каждый следующий месяц звенел, как колокольчик, напоминая о том, о чем мы не забывали ни на минуту, ни на мгновение. Когда я смотрел на нее, она все чаще смущалась и говорила о том, что сильно поправилась за эти четыре месяца. Меня это волновало меньше всего на свете. Я всегда поддерживал ее, не считая это постыдным. В какой-то степени мне самому становилось некомфортно от того, что в ее мыслях темнели такие нелепые версии и догадки, что я могу уйти и бросить ее из-за лишних килограммов или измученных бессонницей глаз. Я очень старался предотвратить пожар еще до его возгорания, как и сигареты – я прятал их, как прятал и ключи, – ей было сложно, я знаю. В такие моменты нет больше слов “я” и “не буду”, приходится идти на уступки и поступать правильно, ведь каждая ошибка может оказаться роковой.

Частые перемены ее настроения, нервные срывы на пустом месте – это было настоящим испытанием для меня. Я с улыбкой вспоминал те первые дни, когда она у меня оставалась, и понимал, что они по сравнению с этими были еще цветочками. Мне казалось, что я начал сходить с ума…