Три холма, охраняющие край света

Сергея Ивановича с компанией встречал внизу сам генерал Лошкомоев. Аврелий Егорович был при полном параде, вид сохранял, по завету царя Петра, лихой и придурковатый, но постоянно оглядывался, потому что коварный Никон всё никак не давал о себе знать - хотя, несомненно, следил за каждым шагом своих расхрабрившихся подельников.

Дядька, сеньор Давила и Вера Игнатьевна в своих тельняшках походили сейчас на революционных матросов, ворвавшихся в гнилое царское министерство.

- Сергей Иванович, дорогой! - раскинул руки генерал.

Да только пришло время уклоняться от объятий.

- Прекратите комедию, - холодно сказал Дядька, - а то этот достойный испанский сеньор решит, что вы мой друг, и перестанет меня уважать… Вера, этот тип в бытность свою начальником вытрезвителя…

- Бога побойся! - закричал Лошкомоев. - Всего-то три месяца!

- Я и удивляюсь, - сказал Турков. - Всего - за три месяца четыре квартиры оформил. Одиноких алкашей у нас обычно в трезвяке забивают, а освободившуюся жилплощадь… Со мной вот неувязочка вышла - выжил… Теперь даже в друзья лезет… В общем, понимаешь ты, Лошкомоев, чем сейчас дело пахнет и с кого голову снимут. Лидка у Никона, это понятно, а уж как ты её оттуда выцарапывать будешь - это твоё дело. Скоро в Малютине много народу соберётся со всего света, и министры всякие, и гаранты, только ты их не бойся, ты меня бойся. Понял?

Лошкомоев выпучил глаза и кивнул: - Штаб уже организован… В моём кабинете…

- Штаб - это хорошо. Это прямо как в детстве - штаб, кусты, крыша из старой двери, бинокль с одним стеклом… Вот, кстати, сеньор Давила посмотрит, как его российские коллеги ра ботают… Генерал сглотнул. - Там… эти…

- Кто? - удивился Дядька. - Неужели федералы прискакали?

- Хуже! - воскликнул Аврелий Егорович, обрадованный тем, что Турков вообще с ним раз говаривает. - Эти… Маркин и Ларкин… Нет, Меркин и Маркин…

Штаб действительно работал вовсю. Клубился сизый сигарный дым, зелёные дорожки засыпаны были пеплом, как и разложенная на полу карта города Малютина. Карта была грубо расчерчена на квадраты и украшена стрелами предполагаемых ударов. Поперёк кабинета провисла бечёвка, на которой развешаны были с помощью бельевых прищепок цветные фотографии каких-то трупов, аварий и карнавала в Рио. Фотографии были прилеплены и на оконных стёклах. В межоконных промежутках висели свеженачерченные графики и диаграммы. На генеральском столе благоухали рассыпанные коричневые цилиндры - щедрый дар кубинских милисианос русским коллегам, неприкосновенный запас Лошкомоева для высоких гостей - но сейчас всякому вольно было угощаться, так что смолили даже некурящие. Ходила по рукам литровая фляга с мутной жидкостью. Пострадавшая при похищении Лидочки капитан Артемьева, уже вполне утешенная и даже весёленькая, чистила бананы и, не глядя, передавала соседу. В конце концов банан доходил до седоусого негра в котелке, который, собственно, и заправлял тут всем на пару с медно-рыжим бородачом в точно таком же головном уборе.

Седоусый размахивал бананом в одной руке и сигарой в другой, а единственный англоязычный лейтенантик переводил для коллег его непрерывный словесный поток. Время от времени седоусый так увлекался, что пробовал раскурить банан и пожевать сигару, отчего мусора на полу всё прибавлялось, а транс углублялся. Всё это походило на сеанс вуду.

Негр притоптывал босыми ногами, выбивая ритм, и непрерывно бормотал что-то вроде:

- …если ты не лох, не калека, сумеешь отыскать любого человека, хоть у нас не аптека, не библиотека, не дискотека, так заведено от века, что от них никакого толку, словно в стоге иголку, сам найдёшь любого чувака и любую тёлку, иначе клади зубы на полку, как подобает степному волку, не слушай ни кандидата, ни депутата, ни кастрата, ни директора интерната, ни главно командующего НАТО, ни даже родного брата - дели всю Землю на шестьдесят четыре квадрата, не скрыться нигде ни твоему папашке и ни твоей милашке, когда Ларкин и Макмерри играют в шашки, не зря они отъедают ряшки, не зря носят шёлковые рубашки, хоть грехи наши тяжки, но отыщем даже адрес Христа, потому что знаем места, каждому из нас годов полета, а жизнь весьма не проста, и гедеонова Библия слишком толста, но гласят божественные уста, что симфонию не сыграешь с листа…

- Они уже нам самого барсеточника Гурама Ферганского нашли в общежитии сельхозтехникума у Зинки Битюговой! - восторженно доложил генерал Лошкомоев. - Метод действует!

- Вот как! - холодно сказал Сергей Иванович. - И что же прикажете мне делать с вашим Гурамом? Генерал смутился. Толмачом бородатого работал молодой герцог, и работал столь самозабвенно, что Сергею Ивановичу пришлось его тормошить.

- А? Кого? Танки вокруг церкви! Оцепляйте Покровку! Красномундирники не пройдут! Дугласы нас предали! Круахан! Круахан! Подымайте северные кланы! Чтобы ни одна живая… Сергей Иванович! Наконец-то!

- Что здесь происходит? - воскликнул Дядька. - Что это за шуты гороховые?

А у кума Понсиано и Веры Игнатьевны от ужаса даже вопросов никаких не возникало.