Три холма, охраняющие край света

- Коллега, видно, твой, - хмыкнул губернатор. - Великий визирь. А где же сам? Неужели на лихом коне? Коню бы он не удивился. Подбежал мертвенно-бледный генерал Лошкомоев.

- Неужели они так по улицам пойдут? - простонал он. - Надо же договориться было о порядке! А вдруг с балкона пацан из воздушки пульнёт ради смеху? Они же весь город разнесут!

- Соскучился по мелочной опеке Москвы? - спросил референт.

- Ну, снайперов-то у нас хватит, - сказал генерал. - Если что. Где же этот султан?

Верблюды и всадники выстроились вдоль красной ковровой дорожки в ожидании.

Из тёмной бездны «дримлайна» показалась процессия.

Чёрные босые гиганты, чьи чресла препоясаны были шкурами леопардов, несли на плечах огромный паланкин. Стёкла паланкина, наверняка бронированные, изнутри затянуты были узорными занавесками.

Губернатор и присные ожидали, что процессия возле них остановится, но гиганты даже не удостоили никого взглядом и продолжали двигаться дальше, сопровождаемые по бокам боевым бедуинским охранением. Направление они держали, в общем, правильное.

- Неужели все сорок километров пешком пойдут? - ужаснулся губернатор. - Эй, эй! Уважаемые! Мы здесь! Уэлкам! Салам алейкум!

- Не стоит унижаться, - сказал референт. - Видимо, он не к нам. Не по нашей части…

- Неужели… к Никону? - спросил Солдатиков.

- А кто ещё тут власть, - вздохнул Ценципер. - Но мог бы и не опускать старых соратников…

- Кошка скребёт на свой хребет! - вспомнил о заговоре губернатор.

Только ишак «великого визиря» задержался возле малютинского начальства.

- Скажи, о неверный пёс, - ласково, но порусски обратился старичок в чапане к Солдатикову, - как моему повелителю быстрее добраться до обиталища Матери Всех Пчёл? Губернатор побагровел.

- Почему… на каком… вы на российской земле! - вскричал он довольно жалким фальцетом. - Извольте вести себя!

- Сейчас я прикажу слабоумному палачу Махфузу публично изнасиловать тебя, - всё так же ласково продолжал старичок. - И тогда ты сразу вспомнишь дорогу.

- Где же Никон? - затосковал губернатор. - Пусть бы сам и встречал! Уважаемый! - заорал он старичку.

- Тебе чего надо? Какой тебе матери? - Мой повелитель направляется туда, где реки текут молоком и мёдом. Это Сибирь?

- Сибирь, Сибирь, - губернатор неожиданно для себя прижал руки к груди и дважды поклонился.

Референт Ценципер, человек с неестественно умным лицом, произнёс несколько гортанных слов.

Старичок в чапане встрепенулся и прошипел ответные слова.

Генерал Лошкомоев тупо глядел вслед удаляющейся процессии и конвою, потом выхватил мобилу и заорал:

- Движение не возобновлять вплоть до моих распоряжений! А я почём знаю? Пусть вертолётом добираются или через Сухарево!

Ценципер и «великий визирь», источавшие ненависть, обменивались информацией, помогая себе пальцами и используя каравай да солонку в качестве наглядных пособий по географии. Голоса их становились всё громче, покуда не возвысились в откровенный визг.

Визг внезапно оборвался, собеседники развели руками и раскланялись.

Дедушка в чалме ударил ишака пятками и помчался догонять своего повелителя.

Губернатор и генерал вопросительно глянули на референта.

- А, старинный спор семитов меж собою, - махнул рукой Ценципер. - Короче, султан этот точно, как и предполагали, к Филимонычу приехал, хочет его пчёлами лечиться.

- Да, нестоячка в таком возрасте - это трагедия, - задумчиво сказал генерал. - Вот почему он с нами толковать не стал: стеснялся парнишка! Олег Максимыч! Пока они туда доползут, асфальт на мосту уже уложат! Не к нам султан - и ладно! У нас своих дел хватает. Значит, турковская племянница с ухажёром у меня в управлении… Дай-ка сюда! С утра пожрать по-человечески не могу!

С этими словами милицейский генерал вырвал у референта хлеб-соль и принялся терзать каравай.

ГЛАВА 39

Майор Одинцов изо всех сил разглядывал гражданина Великобритании и напряжённо размышлял, о чём бы ещё его спросить.

Всё, всё в майоре твердило ему, что парня следует немедленно отпустить, извиниться на всякий случай, лучезарно улыбнуться и пожелать как можно больше всего хорошего. Иначе не оберёшься неприятностей. Кроме того, парень действительно ни в чём не виноват - хотя вот уж это в России никогда не являлось смягчающим обстоятельством.

Но приказ генерала Лошкомоева был определённым - Туркову Лидию Антоновну не отпускать ни под каким предлогом до особых распоряжений, будь она хоть гражданкой Зимбабве.

Но эта же английская сволочь никуда не пойдёт без девки!

Вообще точечная демократия с её плавающим регламентом обрекает служивого человека на постоянные страдания. Он разрывается между неподчинением закону и непроявлением инициативы.

Здание УВД в Малютине было старое, довоенное, выкрашенное изнутри составом чудовищного фисташкового цвета, с узкими коридорами, высокими и тесными кабинетами, заставленными довоенной же мебелью. Средства, отпускаемые на ремонт и модернизацию здания, здесь всегда разворовывались с отчаянным, запредельным, безудержным сладострастием.