Три ялтинских зимы(Повесть)

— Отто отстал. Тогда чернявый сбросил газ, выбрал место, где тень от обрамлявших дорогу тополей была погуще, и остановился. Мотор не глушили, но он теперь работал еле- слышно. Ухоженный мотор. Обер-ефрейтор вышел из машины. За поясом у него была граната с длинной деревянной ручкой, в руке держал автомат. Спустя некоторое время сзади послышалось пение мотора.

— Они? — спросил чернявый, но сам же и ответил: — Они.

Догоняли свои. Жандармы на преследование не решились. А может, не захотели связываться или попросту ничего не поняли — мудрено было понять.

— Обер-ефрейтор Фидлер! — сказал чернявый строго.

— Так точно, — отозвался немец, не оборачиваясь.

— Которая из твоих бабок была ведьмой?

— Считаешь, что нам повезло? А я бы с этим пока не торопился… Подъехала и стала рядом легковушка.

— Сзади тихо, — доложил фельдфебель.

— Спасибо, Отто, — сказал чернявый.

Легковушка отставала, чтобы задержать, если понадобится, преследователей. Для этого Отто и Ивана посадил сзади — оттуда удобнее отстреливаться на ходу…

Чернявого шофера звали Александр Михайлович Берлянд. Был он руководителем одной из подпольных групп, связанных с южнобережной организацией.

Киевлянин по рождению, севастополец по военной службе, ялтинец по месту постоянного жительства. Начало его карьеры подпольщика было обычным: фронт — окружение — невозможность пробиться к своим — оккупация…

В Ялту, где его знали, вернуться не мог. Там ждала смерть. Осел в Симферополе. И первый неожиданный ход — выдал себя за немца.

Терять все равно было нечего. А язык знал. Конечно, в его положении самому явиться в комендатуру для соответствующей регистрации было более чем смело, но недаром же говорят, что смелость города берет. Так или иначе, жизнь показала — решил правильно.

Натурализовавшись как немец-«фольксдойче», получив «арийские» документы, он сразу отмел на будущее неприятные вопросы о том, кто он такой. Хотя восемьсот с лишним дней оккупации прожил под угрозой разоблачения.

Тут бы, казалось, притихнуть, затаиться. Симферополь-то от Ялты, где его знают, как облупленного, совсем недалеко. Нет. Пошел работать шофером. И ездил иногда в Ялту. Боялся? Еще как. А как не бояться…

Впрочем, по нему этого никто не замечал — он всегда улыбался. Нельзя было показывать, что боишься. Одним словом, ездил и в Ялту. И возобновил некоторые старые знакомства. Через этих знакомых и протянул наконец ниточку к Казанцеву.

Андрей Игнатьевич ни с кем связывать не стал, велел сколотить собственную группу. И тут Берлянд удивил еще раз. Кроме друзей-шоферов из военнопленных, привлек к работе в подполье немцев — фельдфебеля Отто Шмидта и обер-ефрейтора Эриха Фидлера.

Мы с Майей как-то долго говорили об этом. Вспоминали Шпумберга, унтер-офицера Гарри. Шмидт и Фидлер сделали следующий, самый трудный шаг — повернули оружие против Гитлера.

Группа Берлянда была подпольной ячейкой на колесах. Казанцев пишет: «…Он выполнял мои задания по распространению среди населения издаваемой мною газеты „Крымская правда“. Был организован сбор средств для нашего отряда и теплых вещей. Через него же были переданы ценные разведданные».

Еще до ухода в лес Казанцев стал закладывать тайные склады. Работа была связана с особым риском и ответственностью. К сожалению, мы мало о ней знаем. Больше известен несчастный опыт самого начала партизанского движения, когда многие загодя подготовленные и щедро обеспеченные всем необходимым тайники были обнаружены, выданы или разграблены.

В сорок третьем создавать такие базы было, конечно, труднее, но хоть кое-что на самый крайний случай в резерве следовало иметь. И такой небольшой запас был создан. Подпольщики продолжали поддерживать товарищей и после того, как те ушли в лес.

…— Дай бог, чтобы теперь нас не перестреляли партизаны, — сказал обер-ефрейтор, когда снова тронулись.

Этого Берлянд и сам боялся. Боялся все время. Армейский номер на машине и то, что рядом сидел немец в военной форме, облегчало проезд через контрольные пункты, избавляло от досмотра, но это же навлекало опасность со стороны своих. Знало-то о них всего несколько человек, а народу в лесу сейчас сотни. А ну как пальнет кто-нибудь или, не раздумывая долго, швырнет гранату…

Предстояло ехать густонаселенной долиной — вначале вдоль течения одной горной речки, потом другой. Противник отсюда как будто ушел, села словно вымерли; партизаны, насколько было известно, оттянулись на южные склоны гор… Но в чьих руках Ялта?

Проехав еще немного, свернули в лес, загнали машину в кусты (береженого и бог бережет!) и решили ждать до рассвета. Подниматься ночью по горному серпантину, подсвечивая дорогу узеньким лучом, который пробивался сквозь маскировочный колпак фар, было невозможно.